Андрей Горбунов - Знакомство с Библией

Вообще же о псалмах можно говорить очень долго и много. За недостатком времени я закончу, указав на особую группу псалмов, называемую мессианской, т. е. тех, где содержатся пророчества о Мессии. Так, в частности, в 21-м псалме дан образ страдальца, верного раба Бога, упраздняющего грех своей смертью. Знаменательно, что, согласно Евангелиям, Иисус Христос повторил на кресте строки этого псалма: «Боже мой, Боже мой, для чего Ты оставил меня?». (Псалтирь, 21:2).

Сегодня мы обращаемся к тем ветхозаветным текстам, которые в науке называют апокалиптическими. Это слово происходит от греческого глагола «открывать» и означает откровение. Наиболее яркий пример текстов такого рода – это, конечно же, «Откровение Иоанна Богослова» (Апокалипсис), последняя книга Нового Завета. Сегодня речь пойдет о предшественниках этой книги, подготовивших ее появление.

Главная тема апокалиптической литературы – откровение о «последних сроках» и грядущем царстве Яхве. Эта литература возникла после вавилонского плена и возвращения евреев на родину, когда пророчества прекратились. Ее авторы, которых называют апокалиптиками, продолжили традицию библейских пророков, повернув ее в новом ракурсе.

Как я уже говорил в связи с историческими книгами Ветхого Завета, история для древних евреев была важнейшей частью плана Бога о мире и человеке, поскольку в ней раскрывался изначальный замысел Бога. События, как они считали, неумолимо двигались вперед к конечной реализации этого замысла. Для евреев, как мы помним, было совершенно чуждо характерное, скажем, для пифагорейцев представление о цикличности истории, согласно которому эпохи сменяли друг друга, как времена года, повторяясь и возвращаясь по кругу. Не верили иудеи и в то, что историей движет случай или слепая Фортуна. Для евреев история была великой драмой, текст которой написан Богом и которая неотвратимо двигалась вперед к своему концу.

Библейские пророки писали об этом конце. За темнотой Судного Дня пророки видели наступление новой эры. Они говорили, что Царство Божие уже близко, и Царь грядет, чтобы судить, а затем и возродить еврейский народ. Они порой изображали грядущую новую эру в светлых тонах. Вспомним, например, пророка Исайю, учившего, что тогда все народы мира признают истинного Бога, и на земле воцарится истинная гармония. «Волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком, и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их» (Исайя, 11:6). Но великие пророки все же не давали подробного описания этого грядущего века, поскольку будущее интересовало их прежде всего в связи с настоящим.

Эта связь с настоящим у апокалиптков нарушена. Их волнует главным образом будущее и мистический смысл грядущих событий, они живут ожиданиями последнего Суда и явления Бога. О последних сроках арокалиптики рассказывают с помощью фантастических видений и причудливой символики.

У пророков откровения о последних сроках были подчинены общей задаче научить, вразумить или утешить слушателей. Поэтому у пророков еще не было развернутой панорамы картин-видений, но каждое видение в их речах существовало как бы отдельно и имело свой функциональный смысл. Эта закономерность начинает нарушаться лишь у Иезекииля, которого считают отцом апокалиптической литературы.

В отличие от пророков, задача апокалиптиков – не научить или утешить, но открыть сокровенные тайны мира. Выражаясь словами С.С. Аверинцева, тема пророков – история и вмешательство в нее Бога, вмешательство чудесное, но не разрушающее историю. Тема апокалиптиков – взрыв истории и ее переход в эсхатологию, последнее сражение добра и зла и «тот свет». В творчестве апокалиптиков древняя война Бога против врагов Своего народа обретает абсолютизированный облик последней и решающей битвы сынов света и сынов тьмы.

Голос пророков мощнее, и их перспектива зрения шире. Апокалиптики же берут лишь одну из тем, волновавших пророков, и разрабатывают ее с необычайной интенсивностью, трактуя ее в своем, характерном только для них ключе.

Опыт откровения тайн Бога у пророков выражался двояко: с помощью видений и с помощью слышания слов Бога. Видения сами по себе оставались бы необъяснимыми, ибо то, что видит пророк, обычно окутано символами, и нужно слово Бога, чтобы объяснить эти таинственные видения. Но чаще всего слово Бога приходило к пророкам без всяких видений, прямо и так, что они порой сами не могли сказать, как оно их достигло. В отличие от пророков, мудрецы-хакамы не представляли свои писания как плод откровения свыше. И тем не менее человеческая мудрость – это дар Бога, ибо всякое знание вытекает из трансцендентной мудрости.

В апокалиптической письменности эти традиции пророков и мудрецов как бы сливаются, дополняя друг друга, ибо сама эта письменность является откровением тайн Бога. Ее источником могут быть сны или видения, но она также может возникать и как следствие размышлений над Писанием. Ключ к этим снам, видениям или размышлениям обязательно дает слово Бога через откровение.

Речения пророка Иезекииля уже отчасти предвосхищают писания апокалиптиков. Хотя Иезекииль, подобно своим предшественникам, много говорил об открывающейся ему надежде, для его речений характерен особый, новый стиль, изобилующий странными видениями и причудливыми символами. Иезекииля, как, скажем, и Исайю, интересовал не только Судный День, но и тот новый век, который должен наступить после него. И вот в 38 и 39 главах своей книги он предсказал, что новому веку будет предшествовать последняя битва за Иерусалим с язычниками, отдаленными народами во главе с Гогом из страны Магог. В этот момент Бог решительно встанет на сторону Израиля, и таинственные полчища Гога погибнут в грандиозной битве. «И будет в тот день, когда Гог придет на землю Израилеву, говорит Господь Бог, – читаем мы у пророка, – гнев Мой воспылает в ярости Моей. И в ревности Моей, в огне негодования Моего Я сказал: истинно в тот день произойдет великое потрясение на земле Израилевой. И вострепещут от лица Моего рыбы морские и птицы небесные, и звери полевые, и все пресмыкающееся, ползающее по земле, и все люди, которые на лице земли, и обрушатся горы, и упадут утесы, и все стены падут на землю» (Иезекииль, 38:18–20). Так более раннее по времени видение пророка Иеремии о враге, грядущем с севера, превращается у Иезекииля в предсказание конечной битвы истории, вслед за которой наступит Царство Божие. «И покажу Мое величие и святость Мою, и явлю Себя пред глазами многих народов, – и узнают, что Я – Господь» (Иезекииль, 38:23).

В изображении победы над Гогом у Иезекииля произошло очень важное, уже характерное для апокалиптиков смещение акцентов. Причина нашествия огромного полчища Гога – уже не в том, что Израиль нарушил завет с Богом, но в иррациональном натиске сил зла, которые должны быть побеждены в последней битве в истории человечества. Если пророки объясняли страдания нынешнего века нарушением завета с Богом и призывали к покаянию, то для апокалиптиков такого объяснения уже мало. Для них Израиль – жертва грандиозной и чудовищной злой силы, которая уничтожает на своем пути и грешников, и праведников.