Ирофей Влахос - ПРАВОСЛАВНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ: святоотеческий курс врачевания души

Ту же линию развивает и преподобный Фалассий, которому принадлежит следующее замечание: «Безмолвное уединение и молитва суть самые могущественные орудия добродетели; ибо они, очищая ум, делают его зрительным» (Добр. Т.3. С.294). Благодаря безмолвию ум очищается и приобретает способность воспринять созерцание Бога. Как мы знаем из святоотеческого учения, существует различие между умом и разумом. Ум, скрытый страстями, перестает быть зрителем таинств Божиих (умирает); избавившись же от страстей, он становится прозорливым и видит Бога как свет, и это есть жизнь человека. Как мы уже сказали, такое очищение ума достигается с помощью безмолвия.

Тем, кто занимается изучением святоотеческих трудов или пытается познать это безмолвие на собственном опыте, известно, что оно бывает телесным и душевным. Телесное безмолвие является внешним, душевное же – внутренним. Телесное безмолвие обычно заключается в выборе уединенного места и в стремлении человека, насколько возможно, оградить чувства и, следовательно, душу от внешних образов и явлений. Духовное же безмолвие состоит в приобретении умом способности и силы не принимать никакой искушающей прелести. В этом состоянии ум человека, подчиненный трезвению и умилению, бывает обращен на сердце. Ум (энергия) собирается в сердечном месте (своей сущности), соединяется с ним и таким образом приобретает большее или меньшее ведение Бога.

Телесное безмолвие – это обуздание тела. «Начало безмолвия – упразднение от всего» (Свт. Григорий Синаит. Добр. Т.5. С.204), когда человек не заботится ни о каком деле. Результат такого «упразднения» – «просветительная сила и созерцание, а конец – исступление или восторжение ума к Богу» (там же). Преподобный Иоанн Лествичник, имея в виду это внешнее, телесное, безмолвие, пишет: «Возлюбивший безмолвие затворил уста свои» (Леств. 11:10).

Впрочем, о священном духе безмолвия пишут не только так называемые трезвенные (νηπτικοί), но и так называемые общительные (κοινωνικοί) отцы. Я говорю «так называемые», поскольку в православном предании не существует диалектического противоречия между созерцанием и деланием, равно как и между трезвенными и общительными отцами. Трезвенные отцы являются в высшей степени общительными, а общительные – в высшей степени трезвенными.

Рассуждая о священном безмолвии, я хотел бы привести в пример святителя Василия Великого. В письме своему другу, святителю Григорию, он пишет о безмолвии как о начале очищения души, а также и о телесном безмолвии, то есть обуздании языка, зрения, слуха и речи. Характерны его слова: «Итак, безмолвие есть начало очищения души, ибо ни язык не говорит о делах человеческих, ни глаза его не созерцают красоту и соразмерность тел, ни слух не ослабляет собранности души, слушая музыку, сложенную ради удовольствия, либо речи остряков и смешливых людей. Ибо этим обычно нарушается собранность души».

Здесь описано священное состояние безмолвия, которое святой отец в то время вкушал в пустыне, желая в этом «университете пустыни» приобрести ведение Бога, после того как пребыванием в человеческих школах он приобрел человеческое знание. Далее следуют знаменитые слова, которые свидетельствуют о том, что этот святой отец, светильник Кесарии, обладал прекрасным знанием безмолвного жития: «Ибо ум, не рассеивающийся на внешние предметы и не расточающийся посредством чувств на мир, обращается на себя, а через себя восходит к мысли о Боге. Озаряемый и просвещаемый тою красотой, он забывает и о самом естестве и, не отвлекая душу ни к заботе о пище, ни к попечению об одежде, но, упразднившись от земных попечений, отдает все свое усердие приобретению вечных благ» (Μ. Βασιλείου έργα. ЕПЕ. Т. А'. Σ.64). Ум, обратившись на себя и восходя к Богу, озаряется нетварным светом божества.

Телесное безмолвие помогает человеку достичь и внутреннего, душевного, так называемого умного безмолвия. Из святоотеческого учения ясно, что телесное безмолвие, не будучи совершенно необходимым, все же очень важно для жизни в Боге. «Безмолвие тела есть благочиние и благоустройство нравов и чувств телесных» (Леств. 27:2). Телесное безмолвие есть особое состояние тела и чувств. В других местах преподобный Иоанн Лествичник также говорит об этом безмолвии, имея в виду прежде всего «места безмолвнейшие» (Леств. 21:1).

Конечно, пустыня и вообще телесное безмолвие помогают человеку, как мы сказали выше, достичь внутреннего, умного безмолвия. Отцы видят сущность безмолвия «не в затворе и не в физическом удалении в пустыню, а в том, чтобы непрестанно пребывать в Боге» (Старец Силуан. С.129). Хотя значение пустыни и велико, поскольку она помогает оградить себя от образов и представлений, связанных с окружающим миром, однако его не следует абсолютизировать. В этом отношении характерны слова Никиты Стифата. Ссылаясь на то, что добродетель не ограничивается каким-либо определенным местом, а цель человека состоит в «восстановлении сил души» и «сочетании воедино главнейших добродетелей для свойственного по естеству действования», он говорит, что «это не совне приходит в нас... а прирождено нам от сотворения», и приходит к такому выводу: «Пустыня излишня, когда мы и без нее входим в Царствие – чрез покаяние и всякое хранение заповедей» (Добр. Т.5. С.101). Очень характерно, что преподобный Никита, выражая недоумение по поводу мнения многих, что «невозможно навыкнуть добродетели без ухода вдаль и убежания в пустыню», пишет: «Я удивлялся, как вздумалось им неопределимое определять местом» (там же).

Во всяком случае, пустыня и вообще телесное безмолвие помогают обрести умное безмолвие, священную сущность которого мы сейчас постараемся описать.

Преподобный Иоанн Лествичник пишет со свойственной его замечательному труду краткостью и глубокомысленностью, что безмолвие души есть «благочиние помыслов». Безмолвник, бдительно стоящий на страже врат сердца, испытывает помыслы и убивает либо изгоняет их.

«Безмолвие же души есть благочиние помыслов и неокрадываемая мысль. Любитель безмолвия имеет мужественный некий и строгий помысл, который недремленно стоит в дверях сердца и приходящие помыслы убивает или отражает» (Леств. 27:2-3).

Преподобный Симеон Новый Богослов, описывая священный дух умного безмолвия, пишет:

«Безмолвие есть лишенное беспокойства состояние ума, тишина свободной и радостной души, несмущаемое и необуреваемое основание сердца, созерцание света, познание тайн Божиих, слово премудрости, бездна помышлений Божиих, восхищение ума, чистая беседа с Богом, неусыпающее око, умная молитва, соединение и связь с Богом и, наконец, обóжение и нетрудный покой в великих трудах подвижнических» (SC. Vol.51. Р.115).