Юлия Михалкова - Не говори мужчинам «НЕТ!» [litres]

Максим с каким-то несокрушимым энтузиазмом водил нас по городам, рассказывая байки, истории, показывая главные достопримечательности. Наверное, именно благодаря ему я начала с большим интересом относиться к истории.

И до сих пор, оказываясь в незнакомом, новом месте, мне нравится с самой собой мысленно играть в игру: интересно, а что было на этом месте сто лет назад? А триста? Какие ходили в то время по этим улицам люди, о чем они мечтали, во что были одеты? О, вот на первом этаже дома девятнадцатого века за тюлевыми занавесками стоит в горшке герань. А что на ее месте могло бы стоять, ну, например, в 1905 году?

Больше ста страниц позади, а я до сих пор незаслуженно обхожу вниманием одного из самых главных мужчин в моей творческой жизни – зрителя. Если взять калькулятор и подсчитать, сколько человек со мной сфотографировалось с начала моих выступлений с «Уральскими Пельменями» и до сегодняшнего дня, то получится никак не меньше полумиллиона. Пятьсот тысяч улыбок и фраз «Юля, можно сэлфи?», «И я, и я», «Юля, а можно мне…» и сотни других.

Фотографироваться подходят перед, после и во время концерта, на улице, на мероприятиях, в кафе, ресторанах и даже во время киносеансов – бывает, что во тьме раздается шуршание попкорна, и в мою сторону протягивается смартфон. Даже от друзей я постоянно слышу: «Давай сфоткаемся!»

Со стороны может показаться, что я близка к тому, чтобы начать жаловаться: «Да сколько же можно, спасите меня». На самом деле ситуация прямо противоположная. Я люблю фотографироваться, у меня всегда поднимается настроение, когда на улице или в ресторане ко мне подходит ребенок или его родители, и после совместного фото я вижу, как их лица расплываются в улыбке. Когда ты можешь дарить человеку пусть маленькую, но радость – надо это делать.

Я отказываю в совместном фото в том случае, если просьба начинается со слов: «Эй, ты…». Смех смехом, но такое было, и не раз.

Больше половины снимков сделано с мужчинами – всех возрастов. Несмотря на то, что их так много, я все-таки на досуге смогла выделить несколько весьма характерных и забавных типажей.

Робкий. Он не боится после шоу вместе со всеми выйти из зрительного зала на сцену. Но никогда не рвется в бой, чтобы как можно быстрее сделать фото со мной и залить его в сториз. Робкий стоит на периферии гудящего улья жаждущих, краснея и переминаясь с ноги на ногу, пугливо поглядывая в мою сторону. Открою секрет: профессиональная способность контролировать весь периметр сцены помогает таких людей обнаружить сразу.

Тем не менее именно робким поклонникам везет больше всего. Когда гиперактивные, получив свое, сходят со сцены, нерешительные начинают приближаться ко мне по шажочку. К тому моменту, когда они преодолевают последний метр, вокруг меня уже никого не остается, и робкие получают стопроцентное внимание, пять попыток сделать сэлфи и даже возможность поговорить со мной на какую-либо тему. Так что они – в большем выигрыше.

Этим выводом я не призываю никого становиться робкими, однако наглядно показываю, что в жизни каждый способен сорвать свой джек-пот.

Семьянин. С большой гордостью он выводит на сцену всю свою семью, дальних родственников и друзей. Между его триумфальным выходом и собственно фото проходит три подготовительных стадии.

Первая – знакомство. Он обязательно представит меня каждому из его делегации, а мне расскажет о маленьком Васяточке, супруге Оленьке, теще Апполинарии Изольдовне и брате Лехе. Каждому даст краткую и емкую характеристику.

Вторая – расстановка людей. Вначале все сбиваются вокруг меня в мощную кучку, да так, что я оказываюсь где-нибудь за широкой спиной брата Лехи. Получается кадр «Семья N. на сцене». И Юля. Где-то там. Первый снимок всегда делает сам семьянин. За доли секунды до нажатия кнопки он останавливается и говорит: «Юля, тебя не видно». О, да неужели? Давайте встанем так и эдак.

После трех перестановок фото наконец получается, и у семьянина возникает желание также попасть в кадр. Поэтому наступает третья стадия – поиск фотографа. Хищно оглядываясь по сторонам, с фразой «Слышь, парень, иди сюда, сюда иди!» или максимально емким кличем «Женщина!» он вытаскивает из толпы растерянного зрителя, сует ему в руки телефон и встает, разумеется, в центр кадра, по традиции скрывая меня своей широкой семейной спиной.

Барин. Он ощущает себя в данной точке пространства-времени хозяином всего вокруг. Как царь Мидас превращал все, к чему прикасался, в золото, так и он превращает в личную собственность все, на что падает его взгляд. Во время гастролей такой контингент встречался среди тех, кого принято называть местной элитой: чиновники городской администрации, депутаты сельских Дум, бизнесмены и авторитетные люди, про которых мне шепотом на ухо местные говорили с придыханием: «Наш смотрящий!»

Барин ходит вразвалочку, с сопровождением, состоящим из помощников, красивых девочек и мухи, под которой они часто находятся.

«Ну, здарова, подь сюды, стой тут. Эй, Шура, давай быстренько сообрази и пора по первой». Под этой фразой подразумевается следующее: «Здравствуйте, Юлия Евгеньевна, мне хотелось бы с вами сфотографироваться, чтобы продемонстрировать это фото семье, друзьям и коллегам. Сейчас мой помощник Александр оперативно сделает кадр, и мы с вами приступим к послеконцертной трапезе во-о-он за тем столом, который накрыт, кстати, на мои деньги».

Иногда, благодаря природному таланту пантомимы, барин способен сказать эту фразу вообще без использования слов, исключительно жестами – очень, надо сказать, убедительными жестами.

Когда с тобой фотографируется барин, никогда не покидает чувство, что это ты с ним, а не он с тобой. А тебе даже как-то неудобно, что ты попалась на его пути и сейчас стоишь такая, якобы великая, тратишь пять минут его драгоценного времени. Извините.

Но я все-таки хотела бы отметить, что до 70 % представителей так называемых местных элит в итоге оказывались приятными, адекватными людьми, искренне радушными, с прекрасным чувством юмора.

Стремительный. Сэлфи за одну секунду? Легко! Когда перед парнем стоит задача – сделать кадр с каждым участником «Уральских Пельменей», и на это у него есть только минута, он проявляет мастерство гибкости и пронырливости, чтобы, как вода, просочиться между всеми поклонниками и прильнуть к каждой звезде.

Такие люди даже не спрашивают разрешения. Я могу разговаривать с кем-то, а в это время где-то сбоку внезапно материализуется стремительный. Становясь ко мне спиной, широко улыбается, делает кадр и также внезапно исчезает, появляясь на другом конце сцены, где-то в района Исаева или Брекоткина. С такими взаимодействовать легче всего, потому что от меня, по большому счету, не требуется никакого участия. Просто стой, не обращай внимания.