Джеймс Райан - Погодите, как вы сказали?

Чувствуете разницу между этими двумя вопросами, да? Первый был совершенно невинный и даже (немного) забавный, что окончательно дошло до меня, когда я, наконец, спустя несколько мучительно долгих месяцев достиг половой зрелости. Второй вопрос носил откровенно недоброжелательный характер. То был даже не вопрос — то было желание оскорбить и унизить.

Вам в жизни тоже придется, если уже не приходилось, слышать такие неприязненные вопросы — одни от людей незнакомых, другие от коллег, начальников или родственников. В том и штука, чтобы отличать недоброжелательные вопросы от тех, что по сути невинны, а по форме неуклюжи. За неуклюжими вопросами порой таится желание задающего их узнать вас поближе, а иногда они продиктованы боязнью или тревогой, а то и необразованностью, причем с моральной точки зрения ничто из этого не заслуживает осуждения. Единственные по-настоящему плохие вопросы — это, по сути своей, и не вопросы вовсе. Это нападки, завуалированные под вопросы и имеющие целью унизить вас или поставить вам подножку. К такого рода «вопросам» следует относиться с настороженностью, но я убежден, что к искренним вопросам, включая и те, что неловко сформулированы, нужно относиться открыто и великодушно.

Чтобы дать вам более конкретное представление, почему я так верю в могущество — и красоту — хороших вопросов, я хотел бы перейти сейчас к тем пяти, которые считаю важнейшими из насущных. Эти вопросы вы должны задавать всегда и уметь расслышать, когда их задают другие, даже если их формулировки не так точны, как вам бы хотелось. Раз­умеется, ими не исчерпывается перечень важнейших вопросов, которые вам когда-либо придется задавать себе и другим. Что важно, а что нет, зависит от контекста. Но эти пять вопросов представляют собой сущностную, подходящую для ежедневного применения канву для простых и глубоких разговоров, от них всегда будет польза, в каком бы контексте они ни звучали. Они одинаково пригодятся вам и чтобы просто пережить утро понедельника, и в переломные моменты, когда вы решаете, как распорядиться жизнью. Эти вопросы помогут вам завязать новые отношения и придать больше глубины и душевности тем, что у вас уже есть.

* * *

Когда я ходил в начальную школу, наш завхоз носил на поясе огромное кольцо, с которого свешивалось множество ключей. Они буквально гипнотизировали меня, эти ключи, отчасти из-за того, что, по моим детским представлениям, ключей было явно больше, чем дверей в школьном здании, во всяком случае, тех, которые дозволено видеть нам, первоклашкам. Я все гадал, что же это за потайные двери, которые отмыкаются этими ключами, и какие тайны скрываются за ними. Я считал завхоза самым могущественным человеком в школе, потому что у него были ключи от всех дверей. А для меня ключи символизировали могущество.

Вопросы подобны ключам. Правильный вопрос, заданный в нужное время, отомкнет дверь к чему-то новому, о чем ты еще не знаешь, что еще не осознал или о чем еще даже не задумывался и что непосредственно касается других людей или себя самого. Осмелюсь предположить, что пять вопросов, о которых речь пойдет ниже, подобны пяти главным ключам на вашей связке. Разумеется, в иные моменты вам понадобятся еще какие-нибудь ключи, но эти пять будут теми, которые вы всегда захотите иметь под рукой.

Глава 1

Погодите, как вы сказали?

Впервые в жизни вопрос «Погодите, как вы сказали?» вырвался у меня за несколько мгновений до того, как появился на свет мой сын Уилл.

Мы с Кэти, хотя и ждали нашего первого ребенка, пребывали в уверенности, что вдоль и поперек изучили процесс родов и во всех мелочах представляем себе, что такое схватки и потуги. Мы исправно ходили на курсы для будущих родителей, тренировали правильное дыхание, смотрели все положенные видеоролики. И когда 25 февраля 1996 года настал момент икс и у Кэти отошли воды, мы считали себя полностью готовыми к предстоящему.

Мы прибыли в нью-йоркскую больницу Ленокс Хилл, и нас проводили в родзал, обставленный и убранный не хуже, чем номер в Marriot. У Кэти это была первая беременность, и потому она не могла наверняка сказать, начался ли уже активный родовой процесс или нет. Да, она ощущала кое-какие умеренные боли, но опытные медсестры посчитали, что у нас еще много времени. Мы бродили по больничным коридорам в надежде ускорить процесс, Кэти улыбалась и лишь иногда легонько морщилась от боли. В какой-то момент к нам подошла пожилая медсестра и с чисто нью-йоркской фамильярностью сказала Кэти: «Знаешь, дорогуша, чего тебе не хватает? Настоящих схваток!»

Они начались спустя примерно десять часов. И их уж было ни с чем не спутать. Однако проблема заключалась в том, что дальше схваток дело никак не шло, и через какое-то время для Кэти и нашего сына Уилла начались настоящие мучения. Но вот вошел доктор и невозмутимо сообщил, что нас пора переводить в другое помещение. Такого наш первоначальный план не предполагал, однако мы отправились за ним без единого вопроса, что само по себе, учитывая тему этой книги, не лишено некоторой иронии.

Другое помещение представляло собой операционную: из наших уютных апартаментов а-ля гранд-отель мы угодили в залитую ярким светом стерильную и холодную камеру с кафельными стенами. Здесь нас уже поджидала бригада фельдшеров и медсестер. Я остался стоять у кровати, на которую положили Кэти, а тем временем доктор очень спокойно объяснял ей, что младенца фактически «заклинило на выходе», вероятно, из-за того, что у него очень большая голова, и что они намерены помочь ему. Затем доктор спросил, какой вариант родовспоможения мы выбираем, наложение щипцов или вакуум? Кэти закричала: «Что угодно, но пусть это прекратится!» Ее слова не содержали прямого ответа на вопрос, однако я решил не заострять на этом внимания. А вместо этого сказал, что доктору, должно быть, виднее, что выбрать, учитывая, что мы с Кэти в этом деле абсолютные новички. Доктор сделал выбор в пользу вакуума.

Не успел я оглянуться, как возле меня вырос какой-то человек, представившийся врачом. Он принялся объяснять совершенно спокойным тоном, что собирается надавить всей рукой, от локтя до запястья, на живот Кэти и фактически выдавить младенца, «примерно как косточку из оливки». Отчетливо помню, что когда он положил свою руку поперек живота Кэти и для упора крепко ухватился пальцами за противоположный рельс кровати, я подумал, что на курсах для беременных ни разу даже не упоминали о такой процедуре и мы ни разу не видели ни в одном из всех многочисленных роликов ничего похожего на «выдавливание косточки из оливки».

Но все, на что я оказался способен в тот критический момент, это произнести: «Погодите, как вы сказали?»