Пико Айер - Искусство покоя. Захватывающие приключения в полной неподвижности

Через пару дней, удовлетворив свою страсть к перемещениям (и, возможно, снова вспомнив, зачем он вообще уединился на горе), он возвращался обратно к себе на гору, но у него никогда не было намерения остаться там навсегда. Впрочем, однажды он, настоящий верный друг, все же полетел в Бомбей вместе со своим учителем Джошу Сасаки, чтобы послушать, как 107-летний настоятель, бывший управляющий банком, читает лекцию о пространстве, которое раскинулось где-то глубоко внутри, позади наших противоречивых мыслей, там, где растворяются понятия “ты” и “я”. Выслушав все это, Коэн понемногу снова стал писать-то о дорожных пробках, то о Вавилоне; совершенно не притязая на какую-то особую одухотворенность, а тем более на святость, он вернулся в свой скромный дом в Лос-Анджелесе, где живет вместе со своей дочерью и красивой новой молодой подругой.

В возрасте 73 лет Коэн отправился в мировое турне, продолжавшееся шесть лет, в течение которых он проделал путь от Хэнгин-Рок в Австралии до Любляны, от канадского Саскатуна до Стамбула. Он отыграл в общей сложности более трехсот концертов, причем почти каждый длился три с лишним часа.

Я побывал на одном из его концертов в начале тура. Завороженная публика наблюдала за каким-то монастырским таинством, порождением тишины. Бóльшую часть времени певец неподвижно стоял в глубине сцены, сняв шляпу, почти неразличимый во мраке, словно вернувшись в комнату для медитаций. И вдруг он оказывался на авансцене, едва не на коленях, выжимая из себя до последней капли каждую ноту, признание в любви или молитву. Поразительное зрелище: человек на восьмом десятке лет одновременно и совершенно спокоен, и полон яростной энергии, сдержан и скромен, но так открыто говорит о своих страстях и страхах.

В 2012 году случилось нечто еще более неожиданное: вышел новый диск Коэна с совершенно незавлекательным названием – “Старые идеи”. Почти все песни на пластинке были медленными, некоторые – почти неподвижными, и пелось в них о темноте, страдании и тяжелом сердце человека, которому “ни до чего нет дела”. Как и на большинстве поздних альбомов Коэна, речь шла о смерти и эти песни фактически были прощанием со всем, что он любил, с самой его жизнью.

Однажды я проснулся в одном Лос-анджелесском отеле – роскошном новом комплексе с множеством баров и кинозалов, скоростными лифтами и концертным залом. Я спустился вниз выпить чаю и услышал, как 77-летний дзенский монах хрипит о “возвращении домой”, в какое-то место, очень похожее на смерть.

“Старые идеи” непрерывно ставили в этом баре всю ту неделю. Альбом, как это ни удивительно, попал в чарты в семнадцати странах, а еще в девяти вошел в первую десятку. Холодная и ломаная песня “Аллилуйя” недавно заняла одновременно первую, вторую и тридцать четвертую строчки в британском Топ-40, став самым продаваемым в интернете треком в истории европейского шоу-бизнеса. Давно перешагнувший порог старости Леонард Коэн внезапно вновь стал принцем моды.

Я спрашивал себя, почему стольких людей в самых разных странах очаровал столь траурный альбом с таким подчеркнуто неактуальным названием? Быть может, они нашли в нем то, чего не могли получить от других артистов, – ясность высказывания и мудрость человека, который ушел в Нигде, чтобы лучше разглядеть истинный облик мира и себя самого? А почему такие толпы народа стремились попасть на концерты престарелого монаха? Возможно, эти люди жаждали ощутить атмосферу абсолютного доверия, царящую в Нигде, соскучились по возможности услышать что-то более сокровенное, чем их собственное эго…

В эпоху скорости, думал я, ничто так не бодрит, как резкое торможение.

В эпоху постоянного движения покой необходим как никогда.

Вы можете поехать в отпуск в Париж, на Гавайи или в Новый Орлеан – и я уверен, замечательно проведете там время. Но если, вернувшись домой, вы хотите почувствовать себя по-настоящему обновленным – живым, полным свежих надежд и влюбленным в мир, – то, пожалуй, вам лучше всего не трогаться с места.

Для меня было огромной честью и радостью участвовать в одной из первых конференций TED Originals; я впервые попал в орбиту TED около года назад и сразу же почувствовал, что окружен умными, веселыми и крайне преданными своему делу людьми, которые практиковали самые разные и весьма оригинальные способы вдохнуть новую жизнь в наш мир.

Я глубоко признателен Крису Андерсону и Бруно Гассани из TED за то, что они пригласили меня, и всем остальным членам команды, которые так напряженно трудились, выстраивая сообщество, продвигая свое видение, устраивая классные вечеринки и обмениваясь идеями, о которых мы иначе, возможно, никогда бы и не узнали.

Что касается этой книги, то я особенно благодарен моему редактору Мишель Куинт за то, что она насытила таким ободряющим энтузиазмом каждую запятую моего текста, сделав его восхитительно прозрачным и полным любви к людям. Я бы также хотел поблагодарить Сьюзен Леман, которая предложила мне написать эту книгу (и которая, похоже, очень часто знает, о чем мне следует написать, даже когда этого не знаю я сам). Отдельное спасибо Чипу Кидду, моему давнему коллеге и другу, за совершенно бесподобную и очень точную обложку.

Я очень признателен своему верному другу и агенту Линн Несбит, а также Майклу Стегеру из Janklow & Nesbit, которые заботились обо мне (и обо всех нас), проявляя особое тепло, доброту и прозорливость.

И я, как всегда, в неоплатном долгу перед своими многочисленными друзьями, источниками моего вдохновения. Некоторых из них – например Марселя Пруста и Генри Торо, Томаса Мертона и Эмили Дикинсон, – я никогда не знал, с другими же – Леонардом Коэном и Анни Диллард, Матье Рикаром и Далай-ламой XIV – мне посчастливилось познакомиться и даже пару раз переговорить с ними.

И, наконец, я говорю спасибо монахам, учителям и собратьям-странникам из ретрита Нью-Камальдоли за их открытость и терпение и прошу у них прощения за то, что так редко воздаю им должное.

Тишина (по-исландски Kyrrð) – само это слово возвращает меня к одному из тех немногих мест, где я обретала абсолютный покой души и тела: к Исландии.

Каждый год я летаю из Ванкувера, где я живу, в Исландию – на свою родину. Я стараюсь не задерживаться в Рейкьявике, а сразу направляюсь к дому родителей на берегу озера, чтобы отдохнуть от стресса и насладиться kyrrð og ró (тишиной и покоем).

После пары дней, требующихся мне на восстановление, мы с родителями отправляемся на экскурсии по острову. Для меня эти путешествия ценны не столько как фотографическая практика, сколько как возможность навестить родителей и свою “старую” страну, а фотоаппарат просто оказывается под рукой. Тем не менее захватывающие виды и восхитительный свет часто заставляют меня останавливаться то тут, то там.