Энди Паддикомб - Медитация и осознанность

Если вам раньше не приходилось медитировать, вы, возможно, удивитесь тому, что люди столь часто применяют подобный подход, несмотря на всю его непродуктивность. Однако привычный образ мыслей может оказаться чрезвычайно навязчивым, и иногда, даже если нам велят действовать по-новому, мы никак не можем отойти от старых привычек. Это самое забавное в медитации — она отражает наше отношение к миру вокруг нас. Отношение Эми к медитации отражало ее отношение к жизни. Несмотря на все проблемы, она все же сумела понять, почему она живет именно так. Она осознала, что ей не хватает уверенности в себе, потому что она постоянно сравнивала свою фигуру с фигурами девочек, которых видела в школе, хотя была на десять с лишним лет старше них. Она стала лучше понимать свой образ мыслей, заставлявший ее действовать с нездоровым маниакальным упорством. Мы по большей части отрабатывали методики, способствующие пробуждению доброты и сочувствия к себе. В основе этих методов лежат те же элементы, что и у «Десятки», однако они в несколько большей степени принимают во внимание личность и черты характера людей.

Эми занимается медитацией уже более трех лет. Ее понимание собственной личности, достигнутое в начале занятий, стало гораздо глубже, она значительно изменила собственное отношение к себе. Она все еще страдает от недостатка веса, однако сумела отойти от опасной черты. Она медитирует каждый день, и, по ее словам, медитации давно превратились для нее из наказания в удовольствие. У нее вновь начались месячные. Эми утверждает, что явные перемены к лучшему — к примеру, более здоровый образ жизни, более гармоничное видение собственных перспектив — помогли ей по-новому взглянуть на себя. По ее утверждению, она нашла внутри себя нечто, напоминающее, что с ней все в порядке – вне зависимости от того, что происходит вовне, и поэтому даже тогда, когда ее одолевают прежние мысли, она с ними справляется.

Том (37 лет)

Том, придя в клинику, представился «профессионалом по части зависимостей». В течение последних 15 лет он страдал болезненным пристрастием к алкоголю, наркотикам, сигаретам, сексу, азартным играм и еде. Иногда он страдал лишь одной зависимостью одновременно, порой — сразу несколькими. Он периодически лечился в реабилитационном центре, и к моменту визита в клинику посещал так много разнообразных групп взаимной поддержки, что у него оставался лишь один вечер в неделю, который он мог посвятить отдыху или общению с друзьями, как говорил сам Том, «ни от чего не зависимыми».

Тут я считаю необходимым заметить, что, если вы осознаете опасность своей зависимости для вас или окружающих, вам в первую очередь следует проконсультироваться с врачом и уже потом рассматривать такие варианты борьбы с ней, как воспитание осознанного отношения к действительности. Том был у врача несколько раз и все-таки понимал, что, сделав все возможное, всякий раз вновь срывается, возвращаясь к привычной модели зависимого поведения.

Том был одинок, у него не было детей, хотя, по его собственным словам, он просто мечтал создать семью.

Осложнялась эта проблема еще и тем, что Том, по его собственному предположению, возможно, был геем. На протяжении предыдущих лет у него были самые разные отношения, но они ни разу не продлились хоть сколько-нибудь долго – не в последнюю очередь из-за его постоянной тяги попробовать что-нибудь новенькое. Пока Том находился в поиске, все было в порядке. Но стоило ему остановиться — вот тут-то его и подстерегала опасность. Он создал массу возможностей отвлечь себя, которыми каждый раз с готовностью пользовался. Среди них одни были социально приемлемы (такие как еда и выпивка), другие он вынужден был скрывать.

За многие годы Том столько раз проходил лечение, что считал себя большим знатоком всех без исключения существующих систем реабилитации и поэтому не был особо восприимчив к новым идеям. Он говорил о своих ощущениях так, будто они предварительно были изучены, разобраны на составляющие и вновь изложены – на сей раз в форме психиатрического заключения. Надо сказать, подобное случается не только в результате терапии, но и в ходе изучения медитации и вовлеченности в реальность, если усвоить их механически, с помощью интеллекта, не превратив в образ жизни. Правда, с медитацией подобное случается реже, поскольку, когда вы сидите в тишине, вам некуда спрятаться от себя. Впрочем, некоторые виды лечения оказали на Тома огромное влияние, и в нескольких группах поддержки он черпал ощущение комфорта и безопасности, хотя другие его разочаровывали.

Я счел необходимым напомнить Тому, что не могу гарантировать ему положительной динамики, хотя я знаком с результатами исследования, посвященного влиянию медитации и осознанности на пациентов с зависимостями, и, опираясь на собственный опыт, могу рассказать, как предлагаемые упражнения помогли людям со сходными проблемами. Я объяснил, что успешность лечения будет зависеть от его собственной готовности следовать утвержденной программе, его дисциплинированности и способности заниматься ежедневно и судить беспристрастно. Том согласился и покинул клинику с оптимизмом, получив вводный курс обучения десятиминутному упражнению, которое должно было стать его домашним заданием на ближайшую неделю. К его удивлению, оно оказалось проще, чем он ожидал, что, в свою очередь, чрезвычайно вдохновило его. Для тех, кто ничего не знает о медитации, сама идея может показаться совершенно чуждой, и ничего удивительного, что они заранее уверены, будто у них ничего не получится. Но стоит вам однажды попробовать, и вы понимаете, что это отнюдь не бином Ньютона, и легко справляетесь с задачей: ведь вам нужно всего лишь присесть и потратить десять минут на то, чтобы расслабиться и насладиться тишиной. Даже если поначалу ваши мысли будут блуждать неизвестно где, способность просидеть на одном месте десять минут дарит вам уверенность, что это упражнение станет для вас привычным.

Для Тома такой подход разительно отличался от всего, испробованного ранее. В течение многих лет он еженедельно ходил на терапию, и, по его собственным словам, по окончании недельного курса лечения работа считалась законченной. Иногда терапевт предлагал ему тему для размышлений, но чаще речь шла о том, чтобы исправно являться в кабинет врача и обсуждать разнообразные события, начиная с детских лет. Таким образом, ответственность за излечение лежала в основном на психотерапевте. Понимая это, я заявил Тому, что не являюсь психотерапевтом и в данном случае ответственность будет лежать исключительно на нем самом. Эта идея, как мне показалось, немного испугала Тома: ведь если ответственность будет лежать на нем, в результате он окажется виноват, если его постигнет неудача. Я изо всех сил доказывал, что понятие вины несовместимо с медитацией, и все же, как мне показалось, отнюдь не убедил его.