Екатерина Мириманова - Кто убил килограммы? Реальная история похудения

Поселяемся в гостинице на улице Марата. Выходим прогуляться. Дует сильнейший, резчайший ветер с Невы. Термометр показывает плюс три, но ощущение такое, словно на улице все минус десять. Счастье, что я захватил с собой из Первопрестольной теплый шарф и шапку. Шарфом заслоняюсь от ветра, шапку жертвую сестренке. А ведь на календаре конец апреля! Н-да, правильно говорит наш издатель и друг Андрей Гредасов: «Климат в нашей стране хромает на обе ноги».

В такую погоду только и остается что отогреваться по магазинам и кафе. В Книжной лавке писателей на Невском слышим, как продавец-мужчина говорит о покупателе-бузотере: «От него пахнет плохим вином!» – как будто товарища извиняло бы, когда б от него пахло вином хорошим!

Впрочем, пьющих питерцев я очень хорошо понимаю. Климат тут, пожалуй, не на две, а на все четыре ноги хромает! Короткими перебежками по Фонтанке добираемся до вегетарианского кафе на улице Пестеля, которое полюбилось мне во время прошлого визита. Тут я заказываю себе на ужин хумус и, сдуру, какое-то индусское блюдо , настолько перченое и соленое, что есть его решительно невозможно. Отъедаюсь десертом из моркови и кофе без кофеина. Однако вернуться назад в гостиницу по такой погоде без привалов по пути никак невозможно, и приходится забежать в еще одно кафе, где я съедаю (позор! позор!) конфету ручной лепки .

Е.М.

На самом деле позор был раньше, когда Сережа ел пирожное в поезде и хумус на ужин. Поскольку основная составляющая данного блюда – горох, неразрешенный вечером. А конфета ручной лепки – не такое страшное нарушение, как все остальное, если, конечно, дело ограничилось действительно одной штукой.

24 апреля, суббота

Просто издевательство – насильно отказываться от вкусной и бесплатной еды и при этом много двигаться и работать, решаю я поутру на завтраке в гостинице. Да еще в такой холод! И в придачу к безусловно полезным творогу и фруктам (киви, виноград, мандарины) беру на завтрак сыры рокфор и камамбер, а также очевидно вредные блинчик и оладушек.

Далее у нас до обеда свободное время, и для меня невольно продолжается «пир духа» (то есть скорее пир тела). Анюта хочет вспомнить вкус питерских пышек, и я веду ее в одну из немногих оставшихся в городе аутентичных пышечных – на Садовой. Идем от улицы Марата через Рубинштейна, а затем, под ледяным ветром, по Фонтанке. Наконец съедаем классические ленинградские пышки. Больше чем по одной не удается – они прямо-таки сочатся жиром. Вдобавок я не в силах пройти мимо титана очень советского вида, и запиваю хлебобулочное изделие кофе с молоком, которое белоснежная продавщица наливает мне – снова здравствуй, Страна Советов! – в граненый стакан.

Мы еле успеваем выйти на Неву, бросить в волны по традиционной монетке, как пора ехать на встречу с читателями в магазин на проспект Стачек. Следом мы несемся через весь город на новое выступление – на Васильевский остров в Экспоцентр. Поесть нигде не успеваем, а уже хочется. В единственной пышке, будь она хоть четырежды вредной, сытости мало! Однако до следующего выступления остается всего минуты три, и нас подводят к прилавку буфета. Но, о ужас! Я бы с удовольствием схарчил сейчас грушу, яблоко или банан, на худой конец – йогурт, однако в ассортименте киоска присутствуют лишь сосиски в тесте, круассаны, пирожки с мясом и картошкой, пирожные и шоколадные батончики. Выбора просто нет! Прилавок убедительно доказывает истину: быстрая еда – вредная еда. В «Макдоналдсе» имеются хотя бы морковные палочки и кола-лайт, а также, для устрашения, пишут про жиры, белки, углеводы и калорийность блюд! Тут и выбрать не из чего. Однако есть ох как хочется. Что ж, я обреченно заказываю сосиску в тесте и эклер . Гулять, так гулять…

А потом на Московском вокзале принимаю на грудь еще корзиночку с фруктами и сливками – божественно вкусно с кофе! Ну, и далее в «Сапсане» – халявная курица с макаронами и еще одна половинка пирожного!

На следующий день, в воскресенье, я боюсь даже вставать на весы.

Завтракаем мы с женой йогуртом и творожком.

Обедаем, тоже дома, рыбой на пару и рисом.

Е.М.

Ну вот, спад, который я пророчила совсем недавно, настиг Сергея, и вовсе не потому, что не было времени поесть. Даже в критической ситуации можно остановиться у магазина и купить что-то не очень вредное, уж поверьте мне, я тоже езжу в Питер с командировками. И, думаю, представители издательства на местах не дадут соврать: никогда не нарушая систему. Нет, вру, один раз в Нижнем, помнится, ели пирожные в 6 часов вечера, но это только потому, что период у меня тогда выдался очень сложный и нервный, я была прямо-таки на пределе своих возможностей, потому и наспадничала. Но Сергею советую не расстраиваться, его спад вполне закономерен, теперь нужно постараться прийти к классике системы.

АНЕКДОТ В ТЕМУ

– Я полежал в клинике здорового питания и пропил курс специальных таблеток…

– Сколько же ты потерял?

– Сорок пять тысяч.

Вечером со мной случается трагикомичный эпизод – воистину лукавый играет свои шутки с теми людьми, кто чрезмерно озабочен телесным. Раз уж я столь скрупулезно слежу за тем, что ем и пью, мелкие бесы подсовывают мне… Впрочем, по порядку.

Во второй половине дня мы с женой едем на дачу, где у нас идет и все никак не закончится ремонт. По пути покупаем краску, кисти и растворитель уайт-спирит. В том же гипермаркете приобретаем бутылочку газводы. На даче ходим с важным видом среди разрухи, выясняем отношения с рабочими… В какой-то момент мне ужасно хочется пить, и я вижу краем глаза валяющуюся на диване бело-голубую бутылочку. Я помню, что мы покупали воду, не глядя, сворачиваю крышку, отхлебываю, проглатываю… И, о ужас! Тут я понимаю, что глотаю отнюдь не минералку. Э т о – у а й т-с п и р и т! Идиоты-производители разлили его в бело-голубую пластиковую бутылочку – дизайн один в один с минводами!

Это уж потом я увижу в Интернете, что уайт-спирит – бензин-растворитель и относится он к четвертому (самому нижнему) классу опасности. И смертельная его доза – не глоток, а как минимум пара стаканов. Но в первый момент ни мне, ни жене не до смеха. В уме мигом пролетают истории, как люди травились насмерть метиловым спиртом или сжигали себе гортани и желудки уксусом или ацетоном. Мне устраивают доморощенное промывание желудка, а потом я выпиваю залпом целый литр молока на станции Загорянская.

Вечером, когда в Сети мы узнаем все о злосчастном химикате и треволнения кончаются, я, чтобы заесть противный керосиновый вкус во рту, потребляю рис с индейкой.