Владимир Герасичев - Контекст жизни. Как научиться управлять привычками, которые управляют нами

Обобщения и оценки – это система распознавания. Наш мозг устроен так, что для того, чтобы что-то увидеть, почувствовать или оценить, нам не нужна вся информация. Большая часть воспринимаемого отфильтровывается, и чем проще и привычнее ситуация, тем меньше сведений нам надо, чтобы ее оценить. Для финальной обработки мозг использует воображение. Зачем задействовать все ресурсы и обрабатывать всю информацию, если достаточно нескольких признаков? Так и готовится смесь общепринятых и индивидуальных шаблонов, которые вырабатываются у нас с течением жизни. Из них, как из деталей конструктора, формируется наш образ реальности. Ими, этими шаблонами, мы решаем свои задачи, подсознательно пытаясь их упростить, не отягощая себя анализом новых обстоятельств и новых персонажей в нашей жизни. Не вдаваясь в подробности, мы оперируем уже существующими у нас образцами и делаем поверхностные выводы.

Чаще всего, если спросить человека, действительно ли он считает, что «на работу никогда нельзя брать людей с судимостью» или «женщины – плохие айтишники», он, поразмыслив, скажет, что так обобщать нельзя. Тем не менее на практике люди делают это сплошь и рядом.

Кроме желания сократить время принятия решения есть и еще одна причина, по которой мы пользуемся обобщениями и оценками. Тот, кто становится в оценивающую позицию, автоматически получает власть. Таким образом, когда мы оцениваем и обобщаем, мы ощущаем себя «над» тем, что подвергаем оценке. Когда я определяю человека, приписываю его к какому-то классу («Он типичный футболист», «Она хороший продавец, но и только», «Он просто психически болен»), то я учитель, а оцениваемый или подвергаемый обобщению – ученик.

Мы привыкли, что с «низкой» конкретикой, с деталями, имеют дело исполнители. Чем выше по иерархической лестнице, тем выше уровень обобщения. Работник выращивает конкретные, материальные апельсины, менеджер по закупкам оперирует ящиками и машинами, финансист – деньгами, а генеральный директор выстраивает бренд. Поэтому нам кажется, что «опускаться до деталей – не царское дело».

Мы можем быстро отнести то или иное явление или человека к определенному классу и принять решение по нескольким признакам.

Оценивая и обобщая, мы ощущаем свою власть над тем, с чем (или с кем) проводим эти операции.

Мы делаем неверные выводы, ошибаемся, так как руководствуемся не реальностью, а стереотипами и шаблонами.

Когда мы оцениваем и обобщаем, то не пользуемся чувствами, непосредственными эмоциями, не включаем интуицию, что еще сильнее мешает нам видеть реальность.

Мы не формируем человеческих отношений с теми, кого подвергаем оценкам и обобщениям.

Так как мы не можем не встраивать в систему оценок и себя самих, это сравнение вызывает стыд по поводу собственного несовершенства или недостаточной успешности.

Привычка оценивать и обобщать – одна из самых вредных, но при этом и одна из самых частых. Конечно, мы можем понять, почему она у нас сформировалась и зачем бывает нужна. Однако она гораздо чаще мешает нам, чем что-то дает, особенно когда мы применяем ее некритично.

1. Принятая в обществе культура оценок и обобщений.Так поступали с нами, и так поступаем с другими мы. Очень трудно осознать столь распространенный способ взаимодействия с людьми и отказаться от него.

2. Большое количество шаблонов и стереотипов, сформировавшихся в ходе социализации.Люди, прошедшие социализацию, как правило, разделяют убеждения и заблуждения той части общества, в котором они росли и развивались. Самостоятельность мышления, нонконформизм часто имеют оборотной стороной трудности с адаптацией в обществе.

3. Культура успеха и потребления.Мы живем в обществе, которое во многом ориентировано на потребление, успех, известность. Мы привыкаем оценивать друг друга измеримыми характеристиками – числом подписчиков в соцсетях, размером зарплаты, степенью успешности к определенному возрасту.

4. Восприятие мира как дефицитного и конкурентного.Современный городской человек воспринимает мир как «тесный» – то есть такой, в котором ресурсов не хватит на всех и за них надо бороться, отталкивая других и стремясь их превзойти. Конкурс в вузы, собеседования на работу, где нужно доказать свою ценность, приложения для знакомств, где ты «подходишь» или «не подходишь» партнеру, и другие элементы соревновательной культуры наводят нас на мысль: если кто-то чем-то обладает – он отобрал это у нас.

К любому обобщению стоит относиться критически. Можно пытаться развить безоценочное мировоззрение, которое позволит если не отключить, то хотя бы отчасти ослабить автоматическое срабатывание шаблонов и ранжиров в нашем сознании.

Мы яростно восстаем, когда к нам применяют какие-либо стереотипы. «Женщина за рулем?! Да какая разница, женщина я или мужчина, если у меня 20 лет безаварийного вождения и я катаюсь по всей Европе!» При этом мы сами готовы ввернуть в разговоре «типичная тупая блондинка» или «математики все чуть-чуть с приветом». Своих стереотипов обычно не замечаешь, для этого нужно сделать специальное усилие.

Верно правило: «Чем шире кругозор, тем меньше стереотипов».

Аня выросла в умеренно консервативной российской семье. Она была не против секса до брака, но считала, что к 30 годам у нее обязательно должны быть муж и дети (один или двое, потому что трое – уже «слишком много»). У нее были твердо сложившиеся представления о семье, о том, что такое семейное счастье, что желательно, а что недопустимо. Аня поспешила выйти замуж и родить, но спустя год развелась: муж был равнодушен к ребенку, охладел и к Ане, слегка выпивал, большую часть времени проводил за компьютерными играми. Аня ужасно переживала, что теперь она «мать-одиночка» и что «ее никто не возьмет замуж с прицепом» (словечки из лексикона того мира, в котором жили она, ее муж и родители).

Но вышло так, что ребенок Ани (вполне здоровый) пошел в инклюзивный детский сад, где Аня встретилась с более пестрым обществом, чем то, в котором выросла. С изумлением Аня узнала, что есть люди, которые готовы по собственному желанию брать в семью приемных детей с синдромом Дауна или «колясочников», которые никогда не встанут на ноги, и не считают это особым героизмом. Что сингл-мамы необязательно чувствуют себя «одинокими». Что можно воспитывать восемь и даже десять детей и всем им уделять внимание. А также о том, что замуж выходят и с пятью детьми, и что стремятся замуж далеко не все, и что бывают, кроме того, семьи с очень разным гендерным составом участников. Нетрудно понять, что стереотипов у Ани поубавилось, а готовности открывать для себя новые возможности и видеть мир с разных сторон стало больше.