Мэтью Сайед - От лучшего к величайшему [Как работают принципы успеха в спорте для достижения жизненных целей]

Важность политики в спорте дошла и до наших дней. В период, предшествовавший культурной революции, Мао делал из своих чемпионов по настольному теннису, побеждавших спортсменов из всех других стран, икон революционной доблести; Хонеккер санкционировал организованное использование допинга в Восточной Германии как часть своей пропагандистской машины в противостоянии с Западом в период холодной войны, а Кастро открыто заявлял, что его «золотоносные» боксеры демонстрировали превосходство кубинской системы.

В этой части книги мы рассмотрим не только политические, но и культурные аспекты спорта. Изучим природу фанатства и сексуальности, хулиганства и терроризма. Посмотрим на сложную связь между спортом и расизмом. Все глубже проникая в природу спорта, мы достигнем лучшего понимания того, что представляет собой возникновение спортивного величия. Потому что увидим, как лучшие спортсмены оказывают влияние не только на сам спорт, но и на весь окружающий мир.

17 февраля 2007 года

В октябре 1976 года, спустя месяц после смерти Мао, Чжуана Цзэдуна схватили в его доме и под военным конвоем доставили в какой-то дом в сельской местности Китая. Там величайшего китайского спортсмена бросили в убогую каморку, в которой стояла только кровать и настольная лампа. В последующие четыре года единственной его связью с внешним миром были допросы следователей из Коммунистической партии.

Чжуан был арестован так быстро и в обстановке такой секретности, что до сих пор не знает, где был расположен дом, в который его заточили, и сохранился ли он до наших дней. Его постоянно держали в комнате, за исключением эпизодических часовых прогулок по территории, и у него не было контактов с другими «жителями». Более двух лет его жена и двое детей, подвергавшиеся ужасным преследованиям, жили в уверенности, что Чжуан был казнен.

Единственным послаблением, которого партия удостоила блестящего в прошлом спортсмена, было разрешение читать книги. Чжуан Цзэдун проглатывал их, как умирающий от голода проглатывает пищу. Он очень ценит книгу Александра Дюма «Граф Монте-Кристо» за то, что она сохранила ему душевное здоровье и жизнь. «Это прекрасная книга, – говорил мне Чжуан. – Одиночная камера и постоянные допросы могут сыграть злую шутку с разумом человека и довести его до самоубийства. Книга учила меня надеяться тогда, когда я жил на пределе душевных сил».

Как дело вообще дошло до этого? Ведь 11 лет назад Чжуан в третий раз подряд выиграл титул чемпиона мира по настольному теннису в одиночном разряде (небывалый случай), утвердив свою репутацию самого успешного теннисиста в истории спорта. Его превозносила политическая элита страны, ему поклонялись массы народа, сам Мао Цзэдун уподоблял его иконе революционной доблести.

Крах карьеры Чжуана, произошедший в течение последующего десятилетия и закончившийся его арестом и ссылкой, символизирует жестокие капризы культурной революции. Был ли Чжуан одной из невинных жертв той сложной эпохи или политическим преступником, заслуживавшим наказания? Общественное мнение в Китае, которое во многом основывается на наслоениях слухов и намеков, проистекающих из печального прошлого страны, резко разделилось по этому вопросу. Сейчас я впервые полностью приведу необычайную историю Чжуана Цзэдуна.

Я встретился с ним в кафе отеля Poly Plaza Hotel в восточном пригороде Пекина, и меня сразу же поразило, как молодо он выглядел. Юношеское лицо и мускулистый торс совершенно не соответствовали его 66 годам и не содержали ни одного видимого намека на неисчислимые перипетии судьбы и горести, которые он пережил. Его оживленная жестикуляция и очевидная уверенность в себе привлекали внимание, однако я думаю, что его слова захватывали бы аудиторию даже в том случае, если бы произносились шепотом.

«Все изменилось весной 1966 года (после того как он в третий раз подряд стал чемпионом мира), когда мы услышали шокирующее известие, – рассказывал Чжуан. – Однажды мы, как обычно, тренировались на базе национальной сборной и вдруг получили письмо из министерства, в котором говорилось, что спортивные учреждения превратились в бастионы антимаоистского ревизионизма и должны быть ликвидированы. В последующие пять лет Китай не принимал участия в международных соревнованиях по настольному теннису». Сумасшествие началось.

Официальным оправданием культурной революции была необходимость повторной радикализации китайского общества для того, чтобы не допустить его скатывания к старым капиталистическим порядкам. На деле же это была ничем не прикрытая попытка Мао Цзэдуна устранить все препятствия, стоявшие на пути его неограниченной власти. Революция началась с пропагандистской кампании, призванной создать в стране атмосферу массового психоза: учеников и студентов науськивали с оголтелой критикой на их преподавателей, а чиновников – на осуждение своих начальников. Эта кампания создала в стране обстановку взаимной подозрительности, которая быстро породила по всему Китаю разгул невероятной жестокости.

В прежде известном своей спокойной атмосферой мире настольного тенниса тоже начинался террор. Соперничающие группировки стали бороться за лидерство; Фу Цифан, тренер Чжуана, и Цзян Йонгнин, член национальной сборной Китая, были помещены под арест хунвэйбинами – радикально настроенной молодежью. Скоро их судьбу повторил Жун Готуань – первый гражданин КНР, выигравший титул чемпиона мира в Дортмунде в 1959 году, и один из самых известных людей в Китае.

Все они были по надуманным обвинениям осуждены за шпионаж и подвергнуты пыткам и публичному унижению. Их, заточенных в одиночные камеры, принудили к признанию в совершении вымышленных преступлений и «революционному перевоспитанию» на считавшихся бессмертными идеях Мао. Медленно, но неотвратимо они начали сходить с ума. 16 апреля 1968 года Фу повесился, и это стало одной из страшнейших трагедий спорта, порожденных культурной революцией. Через месяц самоубийство совершил и Цзян.

Жун, который по завершении своей блестящей спортивной карьеры очень много сделал для китайской национальной команды в качестве руководителя и тренера, сломался последним. Скромный и очень принципиальный человек, которого искренне уважали товарищи по команде и спортивные чиновники, повесился 20 июня. В своем прощальном письме он написал: «Я не предатель. Не подозревайте меня. Я прошу прощения у вас всех. Я ценю свою честь больше жизни». Хотя свидетельств того, что Чжуан применял насилие против своих коллег по теннису, не имеется, его убеждения со всей очевидностью показывают степень контроля над умами людей со стороны маоистской пропаганды.