Павел Норвилло - Факторы эффективности взаимодействия руководителя с группой

Ещё более наглядной является ситуация, когда уже обозначившиеся конкуренты соглашаются вместе выступить против угрожающего им всем врага. Соответственно, если враг оказался по-настоящему опасным и быстро покончить с ним не удаётся, то тогда даже сомневавшиеся в целесообразности совместных действий искренне присоединяются к выводу, что отказ от внутреннего перемирия и возобновление прежних распрей были бы равносильны самоубийству. Если же победа достигается быстро и без серьёзных потерь, то приостановленная внутренняя борьба может не просто возобновиться, а очень быстро перейти в «горячую» фазу. Но независимо от того, насколько тяжкой или, наоборот, умеренной была цена общего успеха, немедленное или отсроченное обострение противоречий, временно отложенных вынужденными союзниками, всегда будет сохранять прямую логическую связь с организованным ими эффективным взаимодействием 6 6 * Как это случилось, например, с афинянами и спартанцами, которые в начале V века до н. э. в одном строю сражались против персидского нашествия, но после общей победы вернулись к соперничеству за влияние в Элладе, а в конце того же века вступили в открытую почти тридцатилетнюю войну. *.

Иное дело группа. Которая, вообще говоря, тоже может прекратить функционировать в результате достижения предмета взаимодействия. Однако прологом к ожесточённому противостоянию бывших членов группы это не станет никогда. Потому что добиваться одновременно нескольких взаимоисключающих результатов человек может разве что до тех пор, пока сам не поймёт или кто-то ему не объяснит, что он фактически сражается сам с собой. А если кто-то и после соответствующего разъяснения не подправит свои планы, то это будет свидетельствовать о его, скажем так, не полной адекватности. Но неадекватность мышления и действий составляет предмет строго специализированных патопсихологических исследований, а всякое обсуждение универсальных психологических механизмов по умолчанию подразумевает, что речь идёт об обычных средненормальных людях. Так что у образующих обычную средненормальную группу людей могут иметься какие-то иные мотивы, помимо общегруппового, но прямо противоречащих друг другу среди этих мотивов точно не будет. А значит, даже если члены одной группы будут в тех или иных сочетаниях принимать участие в каких-либо иных взаимодействиях, поводом для непримиримых столкновений после завершения общей деятельности это не станет.

Итак, предварительный и очень беглый обзор двух разновидностей кооперативного взаимодействия тем не менее определённо показывает, что по сравнению с теми, кого объединяет только общая цель, объединение людей, взаимодействующих для достижения общего мотива, является образованием более цельным и устойчивым. И этот вывод позволяет перейти непосредственно к задаче выбора наименования для «целевого» объединения людей и предложить, на наш взгляд, логически и стилистически почти безупречный вариант.

Дело в том, что помимо термина «группа» в работах отечественных авторов время от времени встречается также термин «группировка». Однако до сих пор главное внимание исследователи объединений людей посвящали тому, что они считали группой, и никакого чёткого и формализованного определения за «группировкой» так и не закрепилось. Общий же смысл употребления данного термина таков:

– группировка – это не то же, что группа;

– группировки могут существовать внутри группы в том числе на высоком уровне её развития (коллектив);

– группировки разъединяют группу, так что для укрепления группы требуется ослабление и преодоление группировок (ср., напр.: «В … коллективе с числом членов не менее 20-25 человек возникают неофициальные группировки… Чем более сплочённым является коллектив, тем меньше в нём мелких, обособленных группировок» (Кузьмин, Волков, Свенцицкий, 1973, с. 9).

Как видим, в рамках данного подхода группировка признаётся, с одной стороны, объединением людей, а с другой – образованием менее полноценным и доброкачественным, нежели группа. И всё это, за исключением, естественно, идеи, будто внутри группы может ещё что-то «возникать», близко перекликается с тем, что действительно характеризует объединения людей на основе общей цели, каковые объединения представляют собой более низкий уровень кооперации, нежели объединение на основе общего мотива. Так что определение: «Группировку образуют люди, взаимодействующие для достижения общей цели», – органично дополняя уже принятое определение группы, упрёков в резком расхождении с традицией точно не заслужит. Ну а членов группировки мы, вслед за В. И Лениным, будем называть союзниками.

Следующий вопрос, необходимо возникающий после введения нового понятия, – это вопрос о его месте в ряду уже существующих понятий.

Впрочем, в наших обстоятельствах задача несколько упрощается, так как требуется уточнить взаимное позиционирование всего двух терминов – «группа» и «группировка». А главное, разбираясь с тем, какое человеческое объединение, при каких условиях и в силу каких механизмов может или не может входить в другое объединение, мы уже зафиксировали почти все основные черты двух форматов (к)взаимодействия, основанных на общем мотиве либо общей цели. Так что здесь остаётся лишь ещё раз отметить, что хотя по своему персональному составу различные объединения людей могут частично или полностью перекрываться одно другим, в теоретическом плане группа и группировка представляют собой не соподчинённые, а рядоположенные и независимые понятия, в сумме составляющие родовое для них понятие «объединение взаимодействующих людей». А за пределами этого формально-логического родства никакой иной содержательной связи между реальностями, стоящими за понятиями «группа» и «группировка», нет.

В полной мере это относится и к разноуровневости двух видов человеческой кооперации, которая имеет не генетический, а сугубо структурный характер. Представляя собой более высокоорганизованное образование, группа не есть предел развития группировки, а группировка не есть ступень развития группы.

Вместе с тем к сказанному стоит, пожалуй, сразу же добавить, что вывод об отсутствии генетической связи между группой и группировкой вовсе не равносилен утверждению, будто группировка не может стать группой или наоборот. В принципе не приходится исключать, что по ходу какого-нибудь союзнического взаимодействия достаточно синхронно найдутся поводы для превращения общей цели в мотив каждого из участников. И тогда, согласно определению, группировка перестанет быть группировкой и превратится в группу. Однако, во-первых, такая трансформация будет прямо нарушать логику исходно складывавшегося взаимодействия, поскольку с исчезновением прежнего целевого объединения людей и появлением на его месте новой группы цель группировки так и останется нереализованной. То же самое можно сказать и про превращение общего мотива в общую цель и, соответственно, группы в группировку.