Бхагаван Раджниш - Дхаммапада. Путь будды. Том 1

Поэтому с самого начала они будут глумиться над вами, критиковать вас, нападать на вас, смеяться над вами. Они сделают все, чтобы создать у вас чувство того, что вы неправы. Но они потерпели поражение. Они не смогли создать в вас это чувство. Чем больше они глумились, чем больше они смеялись, чем больше они критиковали вас, тем больше вы старались убедить их.

И вы добились объективного успеха — вы убедили тысячи людей. С тех пор, как вы уехали в Голландию, приехало множество голландцев, и еще больше приезжает, и еще больше приедет. Вы создали великое волнение. Вы коснулись сердец многих людей. Это был великий опыт и для вашего внутреннего роста.

Воздействие, которое вы создали, еще не проникло в вашу голову; оно не сделало вас более эгоистичным. Фактически, оно сделало вас более скромным. Это не был в точности ву-вэй, но это было очень близко. Я не ожидал, что это будет абсолютный ву-вэй, но это было большее, чем я мог ожидать.

Я немного боялся, Амрито, что вы можете сойти с ума. В вас была такая срочность, в вас был такой экстаз, вы были так страстно влюблены в меня, что глубоко внутри я боялся. Я посылал вас с всевозможными плохими предчувствиями. Но вам удалось пройти испытание. Вы вернулись обратно. Суматоха, которая поднялась вокруг вас из-за того, что вы говорили обо мне, — в газетах, радио, телевидении, — то, как вы говорили, вызывало ощущение вашей безмерной любви, вызывало чувство того, что вы нашли дом.

Многие были убеждены. И многие из тех, кто не был убежден, также стали думать об этом. И даже на тех, кто глумился над вами и противостоял вам, вы произвели впечатление; в противном случае, кого бы это беспокоило? Зачем вам быть чьим-то противником, если вы не впечатлены? Зачем вам глумиться и насмехаться, если вы считаете, что этот человек просто сумасшедший? Никто не смеется над сумасшедшим, никто не глумится над сумасшедшим. Достаточно знать, что он сумасшедший, — этого достаточно!

Вы создали цепь, которая будет продолжаться. И я бы хотел, чтобы многие из моих саньясинов были так взволнованы, почувствовали бы эту срочность, чтобы они поехали в свои страны и распространяли слово. И вам придется кричать с крыш домов.

Когда вы влюбляетесь, вы кажетесь сумасшедшим — вы и есть сумасшедший. Любовь есть безумие... но гораздо более высшее, чем так называемое посредственное, повседневное здравомыслие. Любовь есть слепота, но слепота, способная видеть невидимое.

Любовь это не часть обычного мира, который мы создали. Мы изгнали из мира любовь. Поэтому, когда бы вы ни влюбились, — а влюбиться в мастера, влюбиться в будду есть высшая любовь, — это сводит вас с ума. Это делает вас частью запредельного. Никто не может поверить в это.

Как могут ваши друзья, Амрито, поверить в то, что это случилось с вами, но не случилось с ними? То, что вы нашли, а они не нашли, так противоречит их эго, и они продолжают бороться. Нет, им легче отрицать, им легче сказать, что вы не нашли, что вы заблуждаетесь, что вы загипнотизированы, что у вас галлюцинации, что вы пьяны. Это дает им утешение, это дает им некоторую непринужденность. Если вы действительно нашли, они будут чувствовать себя очень, очень плохо; тогда вся их жизнь — поражение.

Это был прекрасный опыт. Я знаю, что вы не могли быть игривым. Это было трудно. В следующий раз, когда я отправлю вас, вы будете более игривым. А сейчас не пугайтесь! Я знаю, что вы не хотите возвращаться туда снова. С вас довольно... но еще один раз. В следующий раз весь проект должен быть игривым. Тогда люди будут смеяться еще больше, и они подумают, что вы еще больше сошли с ума. Но смейтесь... танцуйте, пойте. В этот раз вы спорили. В следующий раз не спорьте — пойте, танцуйте, обнимайте людей.

Я абсолютно доволен. Все, что ни случилось, было объективно хорошо, было хорошо для других, было хорошо для вас. Это средство: послать вас с определенным заданием было средством для вашего внутреннего роста. И вы добились успеха.

У вас были все возможности для того, чтобы потерпеть поражение.

Это напомнило мне:

Однажды Георгий Гурджиев попросил П. Д. Успенского, в то время своего старшего ученика, приехать из Лондона в отдаленную местность где-то на Кавказе. Это было очень трудно. Успенский был разорен. У него не было денег, у него не было дома, и никто не мог поддержать его. Такое долгое путешествие! А времена были очень опасные. Было опасно перемешаться по этой части мира, потому что в России произошла революция. Людей грабили, убивали, расстреливали. Не было мира. Даже Гурджиеву пришлось покинуть Россию, и он прятался в горах Кавказа.

Это был далеко не лучший момент, чтобы ехать туда; это было очень опасно. Путешествие было нелегким: поезда ходили нерегулярно, дороги были перерезаны, мосты разрушены. Полный хаос! Но когда мастер зовет, ученик должен прийти. Он продал все, что имел. Он занял у людей денег и проехал тысячи миль. Ему потребовалось почти тридцать дней, чтобы добраться до Гурджиева. Усталый, измученный, много раз думая: «Что я делаю? Люди бегут из России, а я еду туда!..» Он был в черном списке коммунистов, потому что он был очень известной фигурой — старший ученик Гурджиева, математик с мировым именем, великий писатель, величайший, которого когда-либо знал мир. Его книги были переведены почти на все языки мира. Возвращаться в Россию было опасно. Его могли поймать, посадить в тюрьму, убить. Он был антикоммунистом! — а никакой разумный человек не может быть коммунистом, потому что сама идея бессмысленна. Но он поехал... и когда он добрался до Гурджиева, тот посмотрел на него, и первое, что он сказал, было: «Поезжайте обратно в Лондон и снова начинайте работу».

Это было уже слишком. Успенский потерпел поражение. Он больше не мог доверять этому человеку. Что это за шутки? Так играть с чей-то жизнью... И тотчас же он говорит: «Сейчас же поезжайте обратно! Мне больше нечего сказать».

Успенский вернулся — настроенный против Гурджиева, став его врагом. Это было великое средство великого мастера. Если бы он доверился, он мог бы стать просветленным. Он упустил возможность. Он умер непросветленным человеком.

Когда все идет легко и гладко, доверие легко — но оно ничего не стоит. Когда оно становится сложным, тяжелым, невозможным, и вы все же можете доверять, такое доверие становится трансформирующей силой.

Амрито, я собираюсь отправить вас еще один раз. И помните, я не очень последовательный человек: может быть, два раза, три раза... там будет видно. Но в данный момент я собираюсь послать вас еще один раз — это наверняка.

И на этот раз проект будет игривым.

Второй вопрос:

Возлюбленный Мастер,

Почему в мире так много религий, и почему эти религии постоянно ссорятся друг с другом?