Бхагаван Раджниш - Дхаммапада. Путь будды. Том 1

Один индуист стал христианином. Естественно, все индуисты были против него — он предал их! Но христиане сделали его святым. Его звали Саду Сандр Сингх. Они поклонялись ему почти так же, как если бы он был воплощением Иисуса, потому что он доказал истинность христианства. А индуисты? Они так разозлились на этого человека, что захотели убить его. И по всей вероятности, они действительно убили его, потому что однажды он внезапно исчез, и с тех пор его тело не было найдено. Что случилось с Саду Сандром Сингхом, все еще остается тайной.

Я знаю одного человека, который был индуистом, а стал джайном. Индуисты отнеслись к этому очень плохо — естественно, очевидно. Они пытались любыми способами уничтожить этого человека, но он стал самым знаменитым джайнским святым. Его звали Ганеш Варни. Он победил всех остальных джайнских святых; он достиг высочайшего пика. Каково его настоящее качество? Почему он достиг наивысшего пика? Потому что сначала он был индуистом, а потом стал джайном. «Он доказал, что джайнизм гораздо выше, чем индуизм; иначе зачем бы этот человек, такой мудрый человек, пришел к нам?»

Гитам, эти религии ссорятся, потому что они не религиозны; они становятся все более и более политическими. А когда вы ссоритесь, правильно все. В любви и войне правильно все.

Стараясь обратить еврея, католик рассказывал ему, что, если он станет католиком, его молитвы, несомненно, не останутся без ответа — потому что священник отдаст их епископу, который отдаст их кардиналу, который отдаст их Папе, который поднимет их на небеса через дырочку в крыше Ватикана, которая в точности соответствует дырочке в полу небес, где Святой Петр отнесет их Деве Марии, которая, в свою очередь, передаст их Иисусу Христу, который замолвит за них словечко перед Богом.

Еврей повторил всю эту тираду в радостном удивлении и заметил:

— А знаешь, должно быть, это правда, потому что я всегда удивлялся, куда на небесах девается все дерьмо. Должно быть, его выбрасывают в эту маленькую дырочку в Ватикане, где Папа передает его кардиналу, кардинал передает епископу, епископ передает священнику, священник передает его тебе — а ты пытаешься отдать его мне?

Религии хороши, — и их должно быть еще больше, — но ссорящиеся религии это не религии. Сам их агрессивный подход делает их политическими. А священник и политик веками состояли в очень тонком заговоре — потому что политик может очень легко руководить людьми через священника. Священник владеет душами людей, а политик владеет телами. Оба они угнетатели, эксплуататоры. Они занимаются одним и тем же бизнесом; они партнеры. И каждый из них может помочь другому. Политик может помочь священнику, потому что у него есть временная власть; священник может помочь политику, потому что люди слушают его, поклоняются ему, принимают его слова как священные.

Знаете ли вы, что буддизм стал великой религией не благодаря Будде; он стал великой религией благодаря императору Ашоке. Не благодаря Будде миллионы людей стали буддистами, нет. Пока Будда был жив, лишь немногие, немногие избранные, были достаточно храбры, чтобы двигаться с ним в его свет, чтобы причаститься к нему. И они были смелы — потому что им пришлось страдать, много страдать от насмешек и нападок, потому что официальная индуистская церковь была против этого человека, Будды.

Буддизм стал мировой религией не благодаря Будде, но благодаря императору Ашоке. Когда буддистские священники и император Ашока взялись за руки, эта религия стала мировой религией. Была обращена вся Азия. Священники помогали Ашоке сохранять власть, а Ашока помогал священникам приобретать все большую и большую власть.

Христианство стало мировой религией не благодаря Иисусу. Иисус был очень одинок — лишь несколько учеников, двенадцать учеников, и несколько сотен сочувствующих, вот и все. И даже эти ученики исчезли, когда Иисус был распят, а сочувствующие просто забыли о нем; они перестали говорить об этом человеке, потому что было опасно даже выказывать симпатию к нему.

Говорят, что люди, симпатизировавшие Иисусу, дошли до того, что плевали ему в лицо, когда он умирал, чтобы показать людям: «Мы против, мы не за него». Доказать людям... потому что этот человек умирает — теперь у них будут проблемы. Им нужно жить, им все еще нужно жить. Они должны предоставить какое-то доказательство того, что они против этого человека.

Они отреклись от Иисуса, когда он умирал. Они бросали в него грязь, камни, они плевали ему в лицо, просто чтобы доказать толпе: «Взгляните, разве это не достаточное доказательство, что слухи о том, что мы сочувствуем ему, абсолютно неверны, необоснованны? Мы настолько же против него, как и вы — фактически, мы даже более против него, чем вы».

На него плевали не его враги, а его друзья. Иисус стал мировой силой не благодаря самому себе, но лишь когда императоры Рима и христианские священники взялись за руки. В этом заключена ирония. Иисус был распят римским императором — посмотрите, как движется история! Понтий Пилат был представителем власти Рима, римского императора; он просто следовал приказаниям Рима. Кто бы мог подумать, что Рим станет центром христианства! Кто бы мог подумать, когда распинали Иисуса, что Рим будет резиденцией Папы? Но именно так и происходит. Когда священники объединили усилия с императором Константином и другими римскими императорами, христианство стало мировой силой.

Христианство, буддизм, индуизм, джайнизм — все они зависят от политики. Они больше не религии, но политические игры, разыгрываемые под именем религии.

Я хотел бы, чтобы в мире было еще больше религий, так много, чтобы у каждой индивидуальности была своя собственная религия — тогда не понадобится ни один священник. Это единственный способ отбросить священников. Если у вас есть ваша собственная религия, вам не нужно священников — вы сами себе священник, последователь, и так далее, и тому подобное.

Вам нужно прислушаться к своему внутреннему голосу. Будда говорит: «Следуй своей собственной природе»; нет необходимости, чтобы кто-то редактировал ваше поведение. И я не сторонник идеи создания одной религии; хватит этой чепухи! В прошлом мы пытались это сделать: создать одну религию, чтобы больше не было ссор. Но это невозможно. Даже если вы навяжете одну религию, и весь мир станет христианским, тогда все же будут протестанты, католики, и еще тысяча и одна секта. И та же самая игра начнется сначала: люди начнут ссориться — потому что их потребности различаются, их понимание различается.

Я слышал:

Красивая молодая женщина вернулась домой из Лондона. Она выросла в маленькой деревне в католической семье. Проведя три или четыре года в Лондоне, она очень разбогатела; и теперь она вернулась, чтобы повидать своих родителей. Мать не могла поверить своим глазам.