Сатпрем - Шри Ауробиндо, или Путешествие Сознания

На Западе же утвердилась как раз противоположная традиция. Мысль, интеллект, логический ум стали все более и более рассматриваться как высшее средство и даже как высший предел [highest end]; в философии мысль есть и данность, и предел [is the be-all and the end-all. И именно посредством интеллектуального мышления и умозрения должна быть открыта истина; даже для духовного опыта требовалось, чтобы он прошел проверку разума, только тогда он будет иметь силу — позиция, прямо противоположная индийской. Даже те, кто понимает, что ментальная Мысль должна быть преодолена, и допускает сверхразумное Иное, по-видимому, не избегают того ощущения, что [именно] посредством ментальной Мысли, очищенной и видоизмененной [sublimating and transmuting itself], должна быть достигнута и оформлена [made] эта иная Истина, чтобы занять место ментальных ограничений и неведения. И опять-таки западная мысль перестала быть динамичной [действенным средством]; она стремилась к [построению] теории бытия, а не к [его] реализации [it has sought after a theory of things, not after realisation]. Она еще была динамичной у древних греков, но, скорее, для моральных и эстетических, чем для духовных выводов [ends]. Позже она стала еще более чисто интеллектуальной и академичной; она стала чистым умозрением [intellectual speculation only] без каких бы то ни было практических путей и средств достижения Истины посредством духовного эксперимента, духовного открытия, духовной трансформации. Если бы не это различие, не было бы никаких оснований для ищущих, подобных вам, обращаться за помощью [for guidance] к Востоку, ибо в чисто интеллектуальной сфере западные мыслители так же компетентны, как любой восточный мудрец. Но именно этот духовный путь, дорога, которая ведет за пределы интеллекта, переход от внешнего существа к сокровенному Я [Self] был покинут чрезмерной интеллектуальностью европейского разума.

В выдержках из Брэдли и Иоахима, к которым вы отсылаете меня, все еще присутствует интеллект, размышляющий над тем, что лежит за его пределами, и приходящий к интеллектуальным, рассудочным, умозрительным заключениям относительно него. Он не является действенным средством [dynamic] для изменения, которое пытается описать. Если бы эти философы [writers] выражали в ментальных терминах некую реализацию, [пусть] даже ментальную, некий интуитивный опыт [переживание] этого «Иного, чем Мысль» тот, кто готов к этому, мог бы почувствовать это [его] сквозь вуаль языка, который они используют, и подтянуть себя к тому же переживанию [опыту]. Или же, если бы по достижении [определенных] интеллектуальных выводов они переходили бы к духовной реализации, находя [определенный] путь или следуя уже найденному, тогда, следуя за их мыслью, [ищущий] мог бы готовить себя к тому же переходу. Но ничего подобного нет в их напряженных размышлениях. Они остаются в области интеллекта, и в этой области они, без сомнения, превосходны; но они не становятся динамичными [действенным средством] для духовного опыта.

И вовсе не посредством «охвата мыслью» всей совокупной реальности, но посредством изменения сознания можно перейти от неведения к Знанию — Знанию, посредством которого мы становимся тем, что мы познаем. Перейти от внешнего к непосредственному и сокровенному внутреннему сознанию, расширить сознание за пределы эго и тела, возвысить его с помощью внутренней воли и стремления и открывая [его] Свету до тех пор, пока оно не выйдет в своем восхождении за пределы Разума, вызвать нисхождение супраментального Божественного через самоотдачу и самоотречение с последовательной трансформацией разума, жизни и тела — вот интегральный путь к Истине. [441]Именно это мы здесь называем Истиной и к этому стремимся в нашей Йоге.

15 июня 1930 г.

…А затем я увидел Шри Ауробиндо.

И вместе с этим… в тот самый день, когда я увидел Шри Ауробиндо… я вдруг наполнился тем самым, что смутно испытал в детстве и ощутил также в немецких концлагерях.

Оно находилось здесь, прямо передо мной — оно жило — глядело на меня и наполняло меня. Оно жило.

Оно было здесь, ЖИВОЕ — все в едином взгляде.

Т.: Попытайтесь вспомнить. Расскажите об этой встрече. Как можно встретить в Индии такого человека, как три Ауробиндо?

Увидеть Шри Ауробиндо было нелегко — это совсем особый случай, событие исключительное, потому что он никого не принимал. И лишь три или четыре дня в году его ученики, ну и вообще все желающие, могли пройти перед ним и видеть его (в Индии такие дни называются «даршанами»).

И вот в такой день я отправился в толпе народа для того, чтобы пройти перед ним. Я думал, что он — великий мыслитель, не больше, понимаете, не больше. Шри Ауробиндо был для меня «мыслителем», «философом». Из тех немногих его работ, которые я успел к тому времени прочитать для того, чтобы узнать, о чем собственно все это, я заключил, что Шри Ауробиндо действительно великий мыслитель.

Впрочем, тот, кого я увидел, был не философ: это был взгляд… Некое СУЩЕСТВО, БЫТИЕ.

Т.: А где он находился?

Он сидел в большом кресле. Мать — рядом с ним. И на самом деле, это он смотрел на тянущуюся перед ним вереницу людей. А люди проходили перед ним не для того, чтобы посмотреть на него, но для того, чтобы его взгляд мог открыть… приоткрыть дверь в нас — ту дверь, через которую нас нечто может наполнить — и свершить.

Т.: А вы уже были знакомы с его сочинениями?

Нет, но сразу же, по прибытии в Индию, непосредственно перед встречей я прочитал « Этюды о Гите ». К тому времени я уже прочитал довольно много книг… Но читая эту особенную работу, я вдруг почувствовал, что это совсем не то, с чем я имел дело до сих пор, не то, о чем мне доводилось читать или что я смог понять прежде. Это — что-то другое. И все-таки для меня он был не больше, чем «мыслитель». И вдруг я встречаю его — не философа, но существо — никого, ему подобного, я никогда не встречал на земле. Это было живое СУЩЕСТВО, БЫТИЕ. Не человек в костюме или даже в белом шаддаре, накинутом на плечи. Это существо было… оно воплощало в своем взгляде, в теле, в своей атмосфере то, что я ощущал, плавая по бескрайним морским просторам… Вся эта безбрежность — в одном-единственном существе. И именно ЭТО смотрело на меня.

Это было подобно тому, как если бы я вдруг узнал, определил, увидел свое место — место, где я мог дышать. Место, откуда я пришел, — я пребывал там.

Т.: И все это — в течение одного лишь взгляда?

Это длилось, не знаю, может быть, четыре секунды… Четыре секунды — но мне их не забыть никогда.

Т.: Как при встрече Свами Вивекананды с Рамакришной: все произошло в какие-то доли секунды.

Понимаете, это узнавание. Именно так: не открываешь нечто «иное» (или внешнее), но то, что вдруг оказывается знакомым, ты узнаешь это.