Алексей Алнашев - Древо жизни. Том 1

Не соглашаясь с мыслью бабули, я с ехидцей спрашиваю ее:

– И че дальше?

– Увидь, что ты в утробе Матушки и Батюшки, а они сомневаются: рожать или нет. Что ты при этом чувствуешь?

– Удушье, стеснение… Смена условий, становится все чужое, идет давление. Ощущение, что меня выталкивают из утробы, рождается страх, хочется сбежать…

– И что ты решаешь в этот момент?

– Сбежать.

– Так. А удушье, стеснение, смена условий, давление, ощущение, что этот мир чужой и то, что тебя выгоняют из утробы – это угроза жизни?

– Да.

– Вот так разрушительные мысли и создают угрозу жизни дитя, закладывают в него злость и гнев на Матушку с Батюшкой и на себя, да вину за то, что дитя выбрало себе именно этих Матушку и Батюшку, а не других, как произошло и у тебя.

– А как родители навязывают дитя долг и обязательство? – продолжаю я.

– Увидь, что ты в утробе матери и отца, и они решили, что ты их дитя. Что ты при этом чувствуешь?

– Тесноту, какую-то ограниченность, радость и разочарование одновременно.

– А как ты мыслишь: теснота, ограниченность – это что такое?

– Зависимость, клетка, коридор.

– Хорошо, а к чему они ведут?

– К злобе, разочарованию, к стремлению сбежать… Но что-то держит.

– Так, а что держит?

– Какое-то обязательство.

– Перед кем?

– Перед родителями.

– А какое?

– Жить, расти ради родителей. Быстрей начать ходить, говорить, есть обычную пищу, а не грудное молоко.

И то, что я что-то им должен.

– А что ты им должен? – уточняет бабуля.

– Я должен жить ради мамы и папы, чтобы, когда вырасту – ухаживать за ними, кормить их, одевать.

– Этим они предложили тебе выбор без выбора – быть их рабом. Так?

– Что значит: родители предоставили мне выбор быть рабом? – уточняю я.

– Задай себе вопрос, сынок: когда ты находишься в утробе, а Матушка и Батюшка принимают решение, что ты их дитя – этим они предлагают тебе быть рабом?

– Да… Но нет! – очухиваюсь я.

– Что нет?

– Не хочется быть рабом.

– Это ясно. Кто хочет быть рабом?

– Никто.

– Но в тот момент ты принял предложение Матушки и Батюшки?

– Да.

– Та к вот, сынок, с самого зачатия до начала полового созревания ты находишься в состоянии губки и впитываешь в себя устройство этого мира. И предложение стать рабом Матушки и Батюшки ты принимаешь, потому что на тот промежуток времени у тебя нет другого выбора. А Матушке и Батюшке, находясь в боли, это даже нравится, потому что ты становишься зависим от них, и они с этого момента полагают, что таким образом защищают тебя, устраивают жизнь тебе во благо – а на самом деле этим уничтожают тебя. Твоя задача – создать себе условия для выполнения своей первоначальной задачи, а не для того чтобы умереть. Но с самого зачатия до начала полового созревания ты – слеп и не видишь, что это – мысль жизни или мысль смерти, и впитываешь каждую мысль, которая возникает в самих Матушки и Батюшки.

– Все равно ничего непонятно! Бабуля, почто ты думаешь, что родители предлагают мне стать их рабом?

– Хорошо, давай я на твой вопрос отвечу вопросом?

– Давай.

– Что остается у человека, когда у него забирают права на жизнь и ответственность за свою жизнь?

– Зависимость.

– А что делают Матушка и Батюшка с тобой, когда ты зависим?

– Навязывают мне свои условия, – не задумываясь, отвечаю я.

– Та-а-ак… А с зачатья до рождения дитя ему и навязывать нет необходимости, оно само осознанно хватается за каждую мысль Матушки и Батюшки, так как дитя еще закрепляется в мире плоти. Оно равняется на каждую мысль Матушки и Батюшки, развивая по ним свою мысль жизни, творя себе плоть, – радостно говорит баба Гуля и ведет меня дальше:

– А что с тобой сделали Матушка и Батюшка, когда сказали себе, что ты – их дитя?

– Они взяли ответственность за мою жизнь и стали решать за меня, что мне делать и как мне жить.

– По-другому говоря, наложили на твое право на жизнь свою мохнатую лапу, создав этим условия, при которых ты без их ведома ничего не сможешь сделать. Это так?

– Да, – отвечаю я так, как из меня идет.

– Дак у тебя в этой ситуации есть зависимость от Матушки и Батюшки?

– Да.

– Как можно назвать человека, который зависим от другого человека?

– Зависимый человек.

– А зависимый человек – это кто?

– Кто, кто! Зависимый человек и есть зависимый человек.

– Но зависимого человека можно назвать рабом?

– Да.

– А раба что связывает со своим рабовладельцем? – задает бабуля мне вопрос в лоб от бессилия.

– Какие-то обязательства.

– А какие? – не ослабляет свое давление на меня бабуля.

– Раб должен служить хозяину… быть верным… беспрекословно выполнять то, что ему прикажет хозяин…

– А что с тобой делают Матушка и Батюшка, когда они говорят, что дитя – наше?

– Они его делают рабом, обкладывая его долгами и обязательствами, создавая этим условия, чтобы дитя жило жизнь родителей, а не свою.

– Дак что дают Матушка и Батюшка дитю с зачатия до рождения?

– Тепло, кров, знания о мире, в котором они живут… Уклад жизни, который они видят и по которому они живут… Свои мысли о житие в этом мире… Свою боль, от которой они не могут сами избавиться… Свое мышление…

– По-другому говоря, Матушка и Батюшка передают дитя свой образ жизни и образ самих себя в том мире, в котором они живут, предлагая дитя быть таким же, как они сами. А дитя слепо их предложение принимает. Вот то, что хотелось сейчас выяснить, – говорит баба Гуля и, как выжатый лимон, падает на скошеную траву. И вольготно развалившись на ней, добавляет:

– Самое тяжелое это то, что Матушка и Батюшка не видят, что они делают и часто, любя, истязают дитя. Думая за него, они открывают ему только одну жизненную дорогу – ту, которую прошли они сами. И этим Матушка и Батюшка, еще в утробе, отводят дитя от его собственного жизненного пути.

– Подожди, подожди… Мне все равно непонятно. Я даже не могу задать вопрос – в голове все перемешалось.

Здесь к разговору подключается тетя Наиля.

– Что непонятно? – угрожающе, с давлением спрашивает она, желая вернуть меня в разумное состояние.

– Не знаю, как это назвать.

– Да будь добр, уж скажи нам, пожалуйста, что тебе непонятно.

Я мнусь на месте, чувствую, что на меня нахлынула какая-то тупость, что я зашел в тупик. Но я ничего не могу сделать, словно меня что-то держит.

– Что тебя держит сейчас, сынок? – спрашивает ровным голосом тетя Наиля.

– Раб, – отвечаю я ей.

И тут во мне прорывается откуда-то изнутри, и я ору во весь голос:

– Я не хочу быть рабом!!! Я не хочу быть зависимым!!! Я просто хочу жить!!! Радоваться жизни!!! Смеяться от души!!! Прыгать, как козлик!!! От души людям дарить подарки!!! И все!!!