Бхагаван Раджниш - Настоящее Имя. Беседы о Джапджи-сахиб гуру Нанака

В сфере благодати вы будете лишь посредником, флейтой, поскольку все песни принадлежат Ему. Потом исчезнет и это. Не будет даже флейты. Останется Ом один. Теперь некому будет сказать даже такую малость, как "Ты, ты, ты!" Поскольку пока остается это знание, остается и малая толика вас самого.

Важно иметь в виду, и Нанак подчеркивает это снова и снова, что Всевышний не стоит в стороне, не отстраняется от своего творения, после того как оно завершено. Господь также никоим образом не противопоставляет себя творению и не забывает его. Бог творит ежеминутно, вечно. Фактически творчество является способом Его существования. Он все творит и творит, и Его всегда интересуют собственные творения.

Это очень важно. Мы призываем ищущего не привязываться ни к чему. дабы обрести Бога, в то время как самого Господа не назовешь непривязанным или безучастным. В противном случае творческий процесс бы прекратился; все бы замерло. Так как же это? Как только вы сливаетесь с Богом, возникает новый вид участия, новый интерес при отсутствии различий между привязанностью и непривязанностью, страстью и бесстрастием, очарованием и разочарованием.

Господь творит с воодушевлением и страстью, оставаясь при этом бесстрастным и безучастным. Как вы можете понять этот парадокс? Нанак утверждает, что это столь же немыслимо, как объять необъятное. Господь творит, и, следовательно, Его воодушевление и страсть неподдельны. Однако в отличие от наших страстей, это не слепое воодушевление. Его воодушевление не имеет ничего общего с собственничеством, стремлением к обладанию. Он создает вас и освобождает, отпускает. Вот почему вы можете блуждать, совершать грехи, творить зло. Он не сковывает вас цепями, дабы уберечь от зла. Да, у Него с вами свои взаимоотношения, но Он не преградит вам пути к свободе. Он не против вас, и все же вы абсолютно независимы. Это довольно сложно.

Привязанность матери к ребенку убивает его свободу, поскольку она постоянно твердит: "Туда нельзя, сюда нельзя, то нельзя, это нельзя и тысячи других нельзя". Мать окружает ребенка своей любовью и все же убивает его. Она не обеспечивает ему достаточной независимости, позволяющей встать на ноги или приобрести свой жизненный опыт. Таким образом, мать калечит собственного ребенка. Ему не достичь зрелости до тех пор, пока он не избавится от ее опеки. Она будет крепко держать сына и после смерти, и ему будет трудно полюбить другую женщину, если он вообще окажется на это способен. Ему будет ведома лишь одна любовь — материнская. Все прочее будет казаться греховным. Участие матери в собственном ребенке оказывается слепым детоубийством.

Открытые же отношения защищают вас, не уничтожая вашу свободу. Иногда они могут идти в разрез с концепцией вашего воспитания, способствующего развитию. Но это закаляет вас. Подобные отношения поддерживают вас сегодня, и эта поддержка мало-помалу уменьшается с тем, чтобы завтра вы могли стоять на собственных ногах. Вам предоставляют поддержку не для того, чтобы сделать вас калекой.

Есть и другой тип матери. Если сказать ей, что ее привязанность к ребенку вредна, она моментально отходит в сторону, освобождая ребенка от всех ограничений. Однако полное отсутствие ограничений не означает предоставления ребенку свободы. Сын подобной мамаши может податься к проституткам, подсесть на наркотики, стать игроком, вором, убийцей. Мать предоставила ему полную свободу действий, она стала к нему безразличной Сначала она окружала его заботой, но то была слепая забота, теперь же она столь же слепо проявляет к нему индифферентность, безразличие. Равновесие находится между этими крайностями

Такое равновесие характерно для Бога. Такова Его природа. Его отношен не к творению таково: Он защищает вас так, что вы сохраняете свою независимость, и дарует вам независимость так, что в один прекрасный день вы можете сдаться. Здесь явное противоречие. Он предоставляет вам возможность уйти далеко, ведь не уйдя далеко, вы не сможете подойти близко. Он разрешает вам блуждать, а как вам еще приобрести опыт? Он дает вам возможность падать, а иначе как вы научитесь защищать себя?

И все же Он защищает вас и следует за вами. Его око неусыпно следит ia вами; везде присутствует Его тень; Он окружает вас со всех сторон. Как бы далеко от Него вы ни удалились, Он всегда подле вас, так близко, что когда бы Он вам ни понадобился, стоит только повернуть голову — и Он к вашим услугам.

Существует расхожий куплет: "В зеркале моего сердца запечатлен образ возлюбленного. Мне достаточно лишь слегка наклониться, чтобы взглянуть на Него".

Как бы далеко вы ни ушли, Он всегда следует за вами. Он не станет вмешиваться, какой бы путь вы ни избрали. Он даже не остановит вас, если это неверный путь. Ом позволит вам быть неправым, если вам так угодно. И преисполненный нежной любви, он не лишит вас энергии, а будет ждать. Он ждет от вас радости. Он надеется, что в один прекрасный день вы вернетесь и… О, какую Он испытает радость, какое блаженство!

Это, безусловно, так, поскольку здесь имеет место примирение и объединение всех противоречий.

Я изучал жизни многих людей и обнаружил, что мы можем двигаться в сторону любой крайности и делать все, что угодно, однако крайности весьма опасны.

Я знал одного мужа, страшного собственника, преследовавшего свою жену буквально по пятам, подобно тени. На работе он постоянно волновался: а вдруг его жена с кем-то смеется и весело проводит время? Он способен был бросить работу и неожиданно заявиться домой лишь для того, чтобы проверить, чем она занимается. Для него было невыносимо, если она смеялась и болтала с другими в его отсутствие. Он свято верил в определение жены, данное Калидасой, знаменитым индийским поэтом. В одном из своих стихотворений Калидаса описывает жену, которая так тосковала по возлюбленному в течение пятнадцатидневной разлуки, что ослабела, и стала похожа на скелет, и описала это в письме, посланном ему с облаками.

Такая непрестанная всесторонняя осада вызвала у жены нашего героя скуку и легкую ненависть. Они вступили в брак по любви. Они очень любили друг друга. Я видел это, я знал их давно. Но когда любовь мужа стала столь чрезмерной, руки его из венка превратились в петлю на ее шее. Такая любовь не чистое золото с бриллиантами; она может быть и фатальна. Любовь жены пошла на убыль, и она стала мечтать о том, чтобы освободиться от мужа. Чем более независимой пыталась она стать, тем больше он создавал для нее ограничений.