Алексей Ксендзюк - По ту сторону сновидения. Технология трансформации

Современный человек страдает от стереотипного заблуждения по поводу значения и смысла философии. Философия — и есть мировоззрение, обработанное до известной степени логикой, семантикой и лингвистикой. Это не то наивное мировоззрение, которое можно назвать «стихийно сложившейся совокупностью взглядов и отношений»; это — продукт последовательного мышления, расположенного так, чтобы соответствовать исходной парадигме. Иными словами, это мировоззрение, над которым потрудился хорошо образованный мыслитель — избавил его от противоречий, несоответствий, сочинил для него эффективный язык описания, терминологию, дал четкие дефиниции главным понятиям и категориям. Но сущность явления от этого не меняется.

И в философии, и в стихийном мировоззрении главным компонентом являются смыслы. Те смыслы, которые дают человеку иллюзию психологического комфорта и побуждают его к деятельности. И не всякая деятельность получает одобрение со стороны общества и государства.

Социум, будучи семантически замкнутой структурой (прежде всего, порождающей смыслы для продолжения собственного существования — иную смысловую продукцию общество рассматривает как второстепенную либо неважную), более всего интересуется смыслами, вызывающими мотивацию к той или иной социальной деятельности. Именно по этой причине общество и государство поощряет консервативную картину мира, где субъект по умолчанию признает истинность общественной доктрины и главные ценности, провозглашенные социумом. Все это опирается на общепринятые представления о живом и неживом, о свойствах внешнего поля, зафиксированных тоналем за тысячи лет его развития.

Из такого мировоззрения неминуемо следует, что масса, энергия, скорость, трехмерность пространства и линейность времени должны быть приняты без существенных оговорок — даже если современная физика докажет, что наши представления ошибочны. Если это происходит, общественное сознание расщепляется и сегментируется. Основная социальная масса автоматически (т. е. бессознательно) отторгает ученых как носителей «чуждого» мировоззрения. Трудности, связанные с пониманием специального языка физиков, служат в этом случае обычным оправданием.

Такое же отторжение мы наблюдаем и в философии, и в психологии, и в духовном знании, которое часто называют «мистическим» или «оккультным». Эти определения несут негативную коннотацию. «Мистике» приписывают вредные и бессмысленные фантазии, эскапизм, забвение сродни наркотическому, «оккультизму» — сатанизм, преклонение перед Злом во всех его видах, вплоть до человеческих жертвоприношений.

Все виды мировоззрения, где можно обнаружить трансформационный потенциал для психики современного человека, вытесняются за пределы социально-психологического мейнстрима.

В нагуализме невозможно достичь ощутимого прогресса, если практик продолжает держаться того мировоззрения, которое декларирует основная масса социума. Обращаясь к совокупности идей о Реальности, мы исходим из того, что ничего не знаем об этой Реальности. Мы всего лишь ощущаем нечто и пытаемся навести порядок в последовательностях своих ощущений.

Мыслитель, исходящий из такой посылки, непременно должен помнить, что психические структуры, помогающие ему разобраться с непрерывным потоком сенсорным сигналов, созданы им самим, а потому являются лишь «условностью». Его опыт не отражает внешние порядки или закономерности. Это всего лишь модель, имеющая конкретные границы применимости, в значительной мере обусловленная как человеческой психологией, так и психофизиологией, биохимией, психофизикой и прочими организмическими факторами.

Представление о собственном теле — один из существенных факторов, всесторонне определяющих содержание человеческой жизни и человеческого самосознания. Можно сказать без всякого преувеличения: образ тела, построенный тоналем, — это главная составляющая человеческой Судьбы.

Ибо человеческое тело, автоматически отождествленное с субъектом осознания, с самого начала личной истории возникает и оформляется как центральная фигура, как средоточие всех физических и психических сил, как парадоксальная сплетенность всех потенций психоэнергетического бытия и всех ограничений соматического поля, наследственной биологии, физиологии, биофизики. Это удивительное единение Бесконечности и ограниченности, скрытого могущества и очевидной слабости перед стихиями, перед агрессивностью среды, болезнями, старением и смертью, превращает тело в самую непосредственную манифестацию двуединой Реальности — в эмпирическую квинтэссенцию диады тональ — нагуаль.

Мы редко задумывается о том, как мало соответствует отражение в зеркале реальному облику нашего существа. Мы живем в фиктивной системе координат, где начальной точкой отсчета служит перцептивный шаблон, «иероглиф восприятия», за которым прячется подлинная природа Я.

Различные части этого «иероглифа» (голова, конечности, грудь и спина, органы чувств) завладели воображением настолько, что диктуют осознанию, что оно может или не может делать, определяют содержание наших желаний, а вслед за ними — интересов, ценностей и мотивов.

Мы выделяем из объемного энергетического поля малый фрагмент и называем его своим «телом». Поскольку данный фрагмент служит сенсорным скелетом человеческого существа и постоянным центром окружающего перцептивного пространства, он по определению содержит в себе лишь самые яркие, стабильные, легко узнаваемые и регулярно повторяющиеся ряды впечатлений. Неудивительно, что именно «тело» в мире тоналя оказывается воплощением неизменности, инерции и однообразия. Описанное положение настолько привычно, что само по себе не привлекает внимания.

Забыв о том, что мы сами, силой собственного внимания, выбрали и закрепили форму, природу и функции тела, мы склонны полагать, что именно в нем сосредоточено главное сопротивление «темной материи». Поэтому видим в собственной телесной конституции чуть ли не главное препятствие на пути расширения сознания и грядущего просветления. На протяжении столетий человек называл собственное тело «темницей души».

Находясь в экзистенциальном кризисе, вызванном ограниченностью своего способа чувствовать и воспринимать, европейский разум пускается на поиски «запредельных» ценностей и смыслов, что автоматически приводит его к метафизическим фантазмам. Так рождается религия и мистицизм.

Внутри метафизической модели человек легко рассуждает о трансцендентности своего сознания, о «душе» как монаде, пребывающей вне пространства и времени, о разнообразных «планах бытия» и иных идеалистических концептах. Для европейского тоналя, культивирующего свою способность расчленять и устанавливать границы, это самый естественный способ размышления.