Василий Ленский - Уровень Ки-До

— Отодвинуть, ограничить «закрытие»?

— Нет. Не давать себе стать роботом, служителем первейших же законов «считывания» в фазе «закрытия». Это первый рубеж. Запад застрял на этих законах. Увы, на двухполярных законах умирают представители западного характера. Это — «машины», к которым у меня сострадание. Это — роботы, с которыми я не могу быть соучастником. Витиеватость, мозаичность двухполярных конструкций: науки, философии, логики, эзотерики, мировоззрений. Все это восхитительно! Плотность их нарастает и будет нарастать до… смерти. Итак, вопрос «раскрытия» из фазы Инь становится главным не только лично для каждого, но и для целых наций. Так оно было и на Востоке.

— Значит Восток уходил от старости? — улыбнулся Лао.

— И, как видищь, хотя бы по дедушке Ю, уходил и жил в юности даже в свои преклонные годы. Уверен, что дедушка Ю сохранил все молодые функции.

— Дедушка Ю нас восхищает, но он живет по каким-то другим законам, — с теплотой в голосе ответил Лао.

— Это и есть те самые «законы», которые даже в старости содержат молодость. Но я вижу ты ждешь пациентов?

— Да, — Лао еще раз посмотрел на часы, — Почему же дедушка Ю послал тебя ко мне?

— Он приложил к вам свое, но видит, что вы идете по пути методов Инь. Он слишком мудр, чтобы не понимать, что: одно и то же может засветиться в раскрытии, а может усилить, уплотнить закрытие. Его тщения усиливают у тебя и у У-Вэя фазу Инь.

Лао уже одевал халат, но остановился. В полный оборот он повернулся ко мне. Его раскосые глаза еще сильнее взметнулись вверх.

— Так просто! — только и вырвалось у него.

— Да. Вы служите сами себе. И ты, и У-Вэй, каждый по-своему накручивает на себя то, что соответствует опыту предыдущих лет. Нужно всего лишь сменить полярность восприятий.

— Разве мы с У-Вэем не пользуемся раскрытием?

— Основной фон определяет все. Старый человек тоже радуется, но мотивы и сама радость отличается от радости юноши тем, что он радуется успеху в сохранении, в консервации, а юноша радуется ускользанию от ограничений. Юноша гонит себя к Лету, а старец к Зиме. Поэтому не мешало бы сменить названия эмоций.

Лао одел халат и сказал:

— Сейчас будут пациенты. Я хочу чтобы ты остался и посмотрел.

Я кивнул головой и сел так, чтобы быть менее всего заметным. Лао занялся иглами и длинными сигаретами для прижиганий.

В комнатку без стука вошла женщина. Ее шейка тянулась с запрокинутой головой вверх.

— «Не тянет, — посмотрел я на нее, — Напрасно пытается задирать голову. Эта надуманная гордость и значимость может обмануть только таких же функционеров. Попытка вытянуть себя и ступать величественно, только отражается внутрь сильнейшим ударом».

Лао с мягкой улыбкой посмотрел на нее.

— Как здоровье? — посадил он пациентку напротив себя.

— Плохо. Замучили головные боли, — женщина сделала слегка страдальческое лицо, но была в натянутом состоянии.

— «Сомневается. „Китаешка“ какой-то. Не позавидуешь Лао. Иглы втыкаются в тело обнаженное, а не в платье». Сильно стянутая нижняя часть таза, привычка много говорить с отрицанием, выпивки…

— Что скажет наш юный коллега? — вдруг нашелся Лао и повернулся в мою сторону.

Женщина с интересом посмотрела на меня. Ей мой вид «пришелся ко двору». Я встал, подошел к вешалке, снял белый халат и одел его. Делалось все это медленно, грациозно переливая гибкое тело. Женщина увлеклась наблюдением и расслабилась внутренне. Я сел напротив нее и сказал:

— Ей тридцать один год. Частые половые поиски приводят к частым абортам; любовники из сословия, которых не заставишь предохраняться. Частые перед тем выпивки. Но, — я небрежно потянулся к столу и взял лист бумаги и ручку, — Но служебное положение требует натянутости, напряженности. Это приводит к внутреннему противоречию. Поэтому у подруг затяжные разговоры на отрицательном настроении и на отрицательные темы под общим названием: «Все плохо».

Лао был в восторге. Его положение здесь не позволяло так обращаться с «номенклатурой». Даже втыкание иглы требовало напряжения, так как пациентов нужно было раздевать.

— Если бы она была мужчиной, то бы облысела. Но у женщин есть смещение в сторону Инь. Поэтому, ее сильно закрывает с некоторым поседением волос, которые она тщательно выщипавет. И все бы обошлось простым унынием — ведь семья не состоялась, муж пьет, приходится ему изменять — но на работе приходится быть собранной…

— Я думала, что меня здесь будут лечить, а не рассказывать то, что я и сама знаю… У вас что, общество гадалок?

— Нет, — твердо и властно остановил ее я, — Гадать я обучился у цыган для того, чтобы знать истинную причину перед своими очами, а не затаенный спектакль. Здесь я обучаюсь целительству у этого великого мастера… Научитесь снимать напряжение… нескончаемое напряжение в тазу. Парьте его изнутри. Бегайте, но размягчая и разминая таз внутри. Наконец, научитесь отдаваться для себя, со вкусом и наслаждением.

Женщина вскочила, но тут же обмякла и села.

— С кем? — в упор и на полное откровение пошла она, — С этими сальными с работы, которые сами в постели трясутся — а вдруг кто захватит? Противно смотреть на их поддельно-слащавые физиономии, цветочки с плиткой шоколада и коньяком. Может быть с мужем? Придешь вся выжатая за день, а он угрюмо смотрит на тебя. Она прижала тонкие пальцы к виску, затем махнула рукой и полезла в сумочку за анальгином.

— Не нужно, — остановил ее руку я.

Волна жара прошла в нижней части ее живота и в глубине таза. Она стала «таять» в умиротворении. Вторая волна раскрыла место перехвата шеи в соединении ее с грудной клеткой. Лицо расслабилось и подобрело. Это была другая женщина.

— «Ну как?!» — торжествуя, посмотрел я на Лао.

— «Нет слов», — развел он руками.

— Посидите возле цветника с розами и подышите их ароматом, — помог я встать женщине и вывел ее из комнаты.

— Если так пойдет дальше, то мне придется выкинуть иглы, — засмеялся Лао.

— Наоборот, Лао, иглы помогут детальнее освоить биоэнергетические «звуки». А в заболеваниях людей западного характера все укрупненно и примитивно.

Вошел мужчина. Вид его был добродушный, нарочито свободный и сытый.

— «О, номенклатурный босс, — посмотрел я на характерное лицо функционера, — Типичная снисходительность, допускающая условное равноправие».

— Как-то опять мне поплохело. Так хорошо было после тех иголочек. Держусь, но жду помощи. Пью пантокрин.

— «Неужели Лао пантокрин ему прописал? Сейчас не весна, да и процесса к распусканию у него нет».

Лао, из любопытства вновь посмотрел на меня. Но я был глух и сделал безучастный вид.

— Раздевайтесь, — повернулся он к мужчине.

Сквозь закрытые глаза я видел, что Лао тонизирует ян-функции его организма.