Ошо - Дао: Золотые Врата. Беседы о «Классике чистоты» Ко Суана. Ч. 2

Ученые — очень доверчивые люди, и так называемые святые пользуются этим довольно часто. И затем хвастаются: «Посмотрите, великий ученый стал моим последователем!» На самом деле, не ученый стал последователем, это его оставшаяся часть, не являющаяся ученой. И эта часть гораздо больше, чем сам ученый. Ученым стал лишь небольшой фрагмент, возможно, лишь один процент его существа, девяносто девять процентов остались невежественными, иногда даже больше, чем у обычных людей, потому что обычные люди не стремятся познать как можно больше о меньшем, они знают понемногу обо всем. Их не так легко провести.

Невежество означает просто отсутствие образования. Немного поучиться — и ваше невежество превратится в знания. Немного подготовки, немного обучения, и ваше невежество становится знаниями. Нет разницы между невежеством и знаниями, они взаимозаменяемы.

Невинность — это тотально иное явление. Оно не имеет никакого отношения ни к знаниям, ни к невежеству. Это состояние тотальной свободы и от невежества, и от знания. Это состояние восхищения. Это состояние абсолютного благоговения, когда вы переполнены изумлением и трепетом, когда ваше сердце начинает биться в виде каждого прекрасного мгновения, переживаемого вами: в виде роз, бархатцев и лотосов; в виде звезд, солнца и луны; в виде людей; в виде рек и гор; когда вы способны пережить и прочувствовать саму тайну жизни; когда вы настолько восприимчивы, чувствительны, настолько открыты, что чудесное проникает в каждую клеточку вашего существа, — тогда вы невинны.

Много знающий не может быть невинным. Из-за его убеждения, что он знает, чудо умирает. Все его ответы заимствованы. Все, что он знает, на самом деле он не знает, но у него есть множество самых разнообразных ответов, готовых ответов. Из-за этих готовых ответов ничто его не удивляет, совсем ничто. Он может находиться в центре этого прекрасного существования и не ощущать ни радости, ни удивления, ни чуда, никакого трепета, никакого восторга, никакого экстаза. Он глух ко всему этому. Он не слышит музыки птиц, поющих по утрам, не слышит музыки ветра в соснах. Он не замечает жизни деревьев, травы. Он не видит красоты птицы, парящей в бескрайнем безмолвном небе. Он идет, не ощущая великолепия звезд. Он слеп. Ему неведома поэзия. Его сближению с жизнью препятствуют приобретенные знания, готовые ответы. У него есть ответы на все. Прежде чем возникает вопрос, у него уже готов ответ. Вопроса еще нет, а ответ уже готов. Человек, который много знает, никогда не слушает вопрос. Он не пытается понять глубину вопроса. Он слышит вопрос, в нем запускается процесс поиска ответа, и он начинает отвечать.

У невинного человека ответов нет. Он прислушивается к жизни в тишине. Он слушает, он видит, он пробует на вкус, он обоняет, он осязает. Он по-настоящему жив. Человек знающий мертв, полностью закрыт. Он живет в собственной могиле, поэтому он еле движется. На нем лежит огромная тяжесть.

Человек невинный танцует по жизни. Он даже не идет. Он настолько легок. Любые мелочи наполняют его присутствием волшебства. Бабочка и сочетание цветов на ее крыльях, радуга в небе — этого достаточно, чтобы он погрузился в глубокую медитацию. Он не знает ответа, он может лишь наблюдать радугу. Ему нечего сказать, он может только видеть, и его видение ясно. Он может только слышать.

Когда я был ребенком, я был знаком с очень эрудированным человеком. Время от времени он останавливался в нашем доме. Он был большим ученым. Его всегда интересовали детали и подробности. Например, он знал названия всех деревьев в мире. По утрам мы ходили с ним гулять и он рассказывал мне, как называется то или иное дерево. Я никогда не встречал человека, который знал бы названия всех деревьев, кустов и всевозможных растений. Он знал не только их названия, но и их историю, где они появились, откуда были к нам завезены.

Но я заметил одну вещь: он никогда не смотрел на деревья. Он не мог. Как только он видел розу, он говорил: «Эта роза была завезена к нам из Ирана. По-индийски роза будет гулаб . Это слово из персидского языка, и это значит, что ее родина — Персия, а не Индия. На санскрите слова гулаб нет, и это естественно — в ведическую эпоху розы в Индии не росли. Их, должно быть, завезли к нам позднее. Кто их впервые привез? Как это произошло?» И он продолжал рассуждать, не обращая внимания на саму розу. Он думал, что таким образом меня учит.

А я сказал ему:

— Вы разрушаете что-то неизъяснимо прекрасное во мне. Пожалуйста, хватит рассказывать всю эту ерунду!

— Что ты имеешь в виду? — удивился он. — Разве это ерунда? Я учился этому всю мою жизнь!

— Вы потратили жизнь зря. Вы мешаете мне видеть деревья, растения, цветы. Если так будет продолжаться, то с завтрашнего утра я не буду с вами гулять. Гуляйте один и говорите себе все, что хотите. Я не хочу принимать участие в этих глупых беседах. Я совершенно счастлив, просто когда вижу эту розу. Я не хочу знать, откуда она. Какая разница? Меня не интересует ее происхождение. Меня не интересуют слова. Какое это имеет значение, завезли ее к нам из Персии или нет? Роза наслаждается утренним солнцем, утренним бризом, она танцует, а вы говорите о Персии, о языке, о грамматике, о том, как возникло слово, и когда его начали употреблять в индийской литературе, и когда впервые это произошло. Если вы хотите, чтобы я вас сопровождал, вам придется помолчать.

Он, конечно, хотел, чтобы я гулял с ним, потому что был незнаком с местностью, не знал улиц, не знал, как выйти из города. А каждый день он предпочитал ходить в новом направлении.

Я сказал:

— Если вы хотите гулять со мной, вам придется делать это в тишине. Если я вам не нужен, то можете продолжать свои познания, можете делать все что хотите. Ни розе, ни мне это не интересно.

Он был потрясен.

— Твоему сыну, — пожаловался он моему отцу, — похоже, не нужны знания, это плохой знак. В этом возрасте ребенок должен интересоваться всем подряд. Именно в этом возрасте нужно учиться.

— Он трудный ребенок, — признался отец. — Я чувствовал, что у вас возникнет конфликт еще до того, как вы ушли.

— Он поставил мне ультиматум, — сказал он, — либо я гуляю с ним молча, либо он со мной больше не пойдет.

Мой отец сказал ему:

— Сын всегда держит слово. Так что вам решать.

Он знал названия всех птиц и пытался проявить свои знания. А я сказал:

— Прекратите это самолюбование!

Но он сказал:

— Где бы я ни был, я всегда делюсь с людьми своими знаниями, и они благодарны мне за это!

— Они так же глупы, как и вы! — ответил я. — Но я не такой. Мне не интересны названия птиц, я хочу наслаждаться их красотой. Я хочу наблюдать, как они парят на ветру, как они взмывают к солнцу. Какой неизъяснимый восторг! Какая свобода! Если бы у меня были крылья, я бы улетел вместе с ними. Но я не могу вас сопровождать, вы меня разрушаете.