Элдерсон Дуг - Хранители откровений. Странствия во имя коренных американцев и Земли

Итак, вскоре я начал рассылать письма представителям всех известных мне индейских племен, живущих в Северной Америке, причем не только тем, кто был на пути нашего следования. Ответило только одно племя. Их осторожный ответ начинался так: «Мы совсем не знаем, кто ты такой...» Вероятно, они придерживались позиции, сформулированной Вайном де Лория в книге «Кастер расплатился за твои грехи» , где тот защищает «культурное соглашение типа „оставьте-нас-в-покое“». Я выглядел для них очередным идеалистом, очередным «хочу быть как...», кем-то, кто в детстве пересмотрел слишком много вестернов и теперь захотел поиграть в индейцев.

С другой стороны, я получил сотни ответов на письма, адресованные миротворческим и экологическим группам и опубликованные в экологических журналах. Мне стало ясно, что в этом марше примут участие отнюдь не этнические индейцы. Нам предстояло делом показать свою приверженность интересам коренных народов Америки. Письма, сколько бы их ни было написано, оставались всего лишь бумагой.

Не увенчались успехом и мои попытки добиться помощи со стороны официальных властей, крупных организаций и пекущихся о состоянии природы компаний. Я не был яркой фигурой, как не были знаменитостями все те, кто подписался на это дело. Марш не затрагивал интересов политического лобби, не влиял на выборы в ключевых штатах и вообще не мог принести каких-либо политических выгод. Чиновники штабов крупных корпораций и члены советов директоров — всем им было чуждо наше духовное видение ситуации. Дэвид Браунер из организации «Друзья Земли», мой знакомый, ограничился звонком по телефону, сказав просто: «Удачи вам». Этот проект родился, фактически, в народе, и участникам предстояло оплачивать все расходы, связанные с его выполнением, из своего кармана. Мне пришлось устроиться на несколько работ на неполную ставку, чтобы собрать достаточно денег и внести свою долю.

Тем летом я отправился на разведку на машине со своим братом Стивом. Мы посчитали, что в первую очередь нужно искать «совета» в священных местах. Одним из таких мест был Медвежий холм в Южной Дакоте — священная гора для индейцев равнин, а ныне охраняемый культурный парк. Об этом месте я узнал от Медвежьего Сердца и его родственников, когда в первый раз посетил церемонию Солнечного танца. С тех самых пор я непрестанно думал о Медвежьем холме, меня тянуло к нему так же, как, должно быть, тянет мусульманина в Мекку.

Мы прибыли на место ближе к полуночи и расстелили спальные мешки прямо на земле. На фоне ночного неба возвышался силуэт горы. Вообще, мы планировали приехать сюда только вечером следующего дня, но какая-то высшая сила толкала нас вперед, помогая не смыкать глаз за рулем. Спать не хотелось даже под утро, после того как всю ночь мы гнали по автостраде. Земля дрожала подо мной так, словно я стоял среди стада бизонов, несущихся по равнине, сотрясая все вокруг.

Я мысленно увидел пещеру у подножья горы. Мне вспомнилось, как на церемонии Солнечного танца говорили, что в этой пещере Сладкое Снадобье получил четыре священные стрелы из рук духов четырех рас. Из этого опыта шайены узнали о существовании черной, белой и желтой расы задолго до их появления на континенте. Сегодня на Медвежий холм приезжают люди всех рас. Они могут извлечь немало пользы для себя, при условии, что у них хорошие намерения и они чтут вековые традиции местного населения. Считается, что Медвежий холм тысячелетиями сосредоточивал в себе свет и любовь.

Через два часа, на восходе, мы начали восхождение на вершину. Мы встретили рейнджера, объяснявшего туристам, что не следует отклоняться от маршрута и фотографировать индейцев — они приходят сюда в духовном поиске. Он принимал всех очень тепло, в лице его читались индейские черты.

Дорогу нам указал крик ястреба. Мы карабкались наверх, минуя гирлянды из кисетов с табаком и цветных молитвенных флажков, висящих на деревьях. Стив продолжил взбираться наверх, а я, тем временем, ненадолго укрылся — припал к камню и набил трубочку махоркой. Рядом все еще летал ястреб, разрезая воздух своим криком. Недалеко от меня пробежал пушистый сурок, судя по всему, не заметивший меня. На земле я нашел белое мягкое перо. Все здесь казалось волшебным.

Я предложил немного пепла земле и небу, и взобрался на острый скалистый выступ. Внизу, около седловины, парил орел. Склоны и деревья мерцали, окруженные мощным энергетическим полем.

В то время как европейские соборы периодически нуждаются в дорогостоящей реставрации, Создатель постоянно украшает Медвежий холм, покрывая его самыми яркими красками. Местные жители продолжают давно начатое дело. Многочисленные войны, преследования, переселения и миссионерское давление — все это нисколько не подкосило того упорства, с которым они ищут духовной путеводной нити на Медвежьем холме.

Я догнал Стива и мы вместе спустились с горы. На стоянке мы снова встретили рейнджера. Он поприветствовал нас с особым блеском в глазах.

— Обычно я этого не делаю, — сказал он, — но с вами, парни, мне как-то спокойно. Пойдемте.

Нам это польстило. Мы отошли за ним немного в сторону от основной тропы и стоянки, спустились к подножию горы и приблизились к основному поселению. Возле него виднелись парные круги кострищ и каменный алтарь.

— Здесь Бешеный Конь получил свое имя, — сообщил гид, стоя за каменным алтарем. — Здесь он питался силой, и в племени сиу верят, что он утратил эту силу, когда его заставили уйти из этих мест. Вскоре после этого он умер.

Рядом располагался сложенный из камней круг, больше тех, что использовались для костров.

— Говорят, что здесь располагалась парная Сладкого Снадобья, — продолжил рейнджер. — А здесь, — он указал на одну из парных, — лекарь из племени сиу Фрэнк Фулс Кроу получил откровение. В своем видении он стал облаком и поднялся туда, — он указал на отвесную скалу, — и достиг вершины. Там он разговаривал с самим Создателем.

Рейнджер показал нам дерево:

— Когда-то это дерево целиком было покрыто кисетами с табаком и молитвенными флажками. Ветры и дожди смыли и унесли большую их часть, и теперь мы начинаем все сначала.

Он остановился, глядя на многочисленные остовы парных. У него проскочило это «мы». Как рейнджер, бродяга, он жил сразу в двух мирах. Он вместе с местными племенами совершал ритуальные служения здесь, в горах. Очевидно, это было частью его сердца и души.

— Сладкое Снадобье возвестил, что однажды традиция умрет, — продолжил наш добровольный гид. — Он предсказал появление алкоголя, предсказал перемену образа жизни. И сказал, что традиционная индейская культура будет утрачена, но я не думаю, что мы застанем это. Я иногда вижу, как некоторые вещи возрождаются.