Элдерсон Дуг - Хранители откровений. Странствия во имя коренных американцев и Земли

Нам пришлось в очередной раз задуматься о важности таких качеств, как терпение и терпимость, когда мы все вместе попытались втиснуться в фургон Кэтрин, чтобы съездить в Северную Каролину в землю чероки, ориентированную на туристов. Там мы присутствовали на третьем соборе восточных и западных ветвей племени чероки, на котором старейшины и делегаты из Оклахомы и Северной Каролины обсуждали свое прошлое и нынешние общие интересы. Когда мы прибыли туда, Кэтрин представила собранию каждого из нас и объяснила цели нашего похода. Перед нами открылись многие двери, и Шайен пользовалась колоссальным успехом.

В конце собрания два вождя — Вилма Головорезка из западного племени чероки и Роберт Молодой Олень из восточного — курили гигантскую трубку с двумя мундштуками, символизирующую два клана. Головорезка, первая женщина, избранная вождем в племени чероки, с беспокойством курила на виду у фотоаппаратов и телекамер.

— В Оклахоме курение трубки — дело крайне интимное, — сказала она. Похожее замечание она сделала, и когда несколько индейцев из восточного племени исполняли ритуальный танец. Ее консерватизм и нежелание обнажать перед публикой обряды указывали на различия между мировосприятием людей восточной и западной ветвей одного племени.

Нас впечатлила традиционная для чероки игра с мячом, богатая борьбой и физическим взаимодействием. Возможно, игры коренного населения Америки повлияли на становление и развитие современного спорта. И действительно, игра эта была похожа и на футбол, и на хоккей, и на лакросс — игроки гонялись за кожаным мячом, используя клюшки из дуба и орешника с сетками на конце. Очки засчитывались за попадание мячом в ворота. Можно было хватать игрока, владеющего в данный момент мячом, впрочем, не было правил, запрещавших хватать и тех, у кого мяча не было.

Эта игра распространена в большинстве юго-восточных племен, однако мне больше была знакома другая игра, в которую играли индейцы крик и семинолы. В тех соревнованиях, именуемых также «общественной игрой», мужчины и женщины играют друг против друга, причем первые использует клюшки с сетками, а женщины вольны пускать в ход руки, как им вздумается. Цель игры — попасть мячом в деревянный шест — либо выше красной линии, либо в деревянную фигурку рыбы или череп бизона, прикрепленные наверху. Эта игра — своеобразный вариант контролируемой разрядки агрессии, и все же нередко в ходе состязания звучат обвинения в нечестной игре. Детям часто дают возможность свободного броска мячом — частично для того, чтобы компенсировать толчки и неуемную напористость более взрослых игроков. Часто я видел, что игру заканчивали вничью, чтобы сохранить в лагере гармонию и дружелюбную атмосферу.

Спортивные состязания часто сопровождали церемонии, в том числе и шаманские. К сожалению, эта традиция уже почти забыта на востоке. После игры один из индейцев рассказал, что в былые времена люди перед игрой молились и соблюдали пост, то есть готовились к ней как к важному духовному событию.

— А теперь мы просто веселимся! — сказал он с улыбкой.

Основная сложность во время посещения таких мест состоит в том, что истинный дух индейского города глубоко скрыт под маской туристической индустрии, которая формирует здесь несколько голливудский образ индейца. И большинство людей, пришедших сюда в поисках духовных связей, уходят, разочарованные. В городе напоказ все то, что большинство людей хочет увидеть — индейцы с перьями на голове и сувенирные лавки, торгующие бусами и мокасинами. Здесь сложно ощутить глубину их духа.

Виной всему — Тропа Слез.

Все же некоторые элементы аутентичной культуры чероки сохранились и сегодня. Когда большую часть народа чероки выселили в Оклахому, хранители церемоний взяли с собой священный огонь. И в 1951 году, по прошествии почти ста двадцати лет, делегация индейцев чероки принесла тот самый огонь обратно в Северную Каролину! На востоке многие традиции индейцев этого племени время от времени забывались, но западной ветви удалось сохранять священный огонь все это время. Вечный огонь, принесенный сюда в 1951 году, теперь горит за стеклом в городском амфитеатре, где сегодня ставят индейскую драму «Здесь, на холмах».

Язык чероки живуч так же, как и огонь. Он богат и разнообразен, существует во множестве диалектов, как и все аборигенные языки. Наряду с традиционным плетением корзин некоторые люди продолжают изучать растения и травы и способы исцеления с их помощью. Иноземцу, человеку со стороны, требуется не только время, но и длительное знакомство с племенем, чтобы научиться одному из этих ремесел. То же самое справедливо и по отношению к традиционным церемониям, значительно ожившим со времен нашего первого похода. В этот раз группа индейцев восточной ветви чероки постилась, молилась и танцевала в более закрытой обстановке.

На востоке индейцы выжили, скрываясь от солдат в глубоких пещерах и ущельях в скалах. Понятно, что некоторые аспекты их культуры тщательно охраняются.

Марион Данн — хранительница историй и мифов чероки. Она присоединилась к нам на собрании сотни (или около того) членов Ассоциации рек Теннеси. На повестке дня были проблемы индейцев чероки и сохранения земли. На сцене амфитеатра, под открытым небом, на фоне бурной и прекрасной реки Хайвосси и дымчато-голубоватых гор, Марион рассказала впечатляющую по обилию красок и деталей историю жизни чероки, а также поведала об опыте Тропы Слез.

— Белый человек до сей поры не может остановиться и хочет все больше и больше, — сказала она, — но путь индейцев — это путь наслаждения жизнью, путь простого счастья.

Я говорил о нашем походе, сравнивая его с паломничеством по Тропе Слез. Я высказал свою точку зрения по поводу того, что те, кто беспокоится о сохранении природы, могли бы усилить осознанность и укрепить дух при помощи самой природы, а также традиций коренного населения. В танцах и церемониях отражается множество аспектов мира природы.

Мэтт Притчард, индеец, работавший одно время в Департаменте по сохранению Теннеси, сказал, что ему приятно и радостно видеть людей, которые думают и поступают, как индейцы.

— Это бесконечно важнее, чем просто выглядеть как индеец, — подчеркнул он. — Ведь так легко попасться на удочку зарабатывания денег на этом «бренде».

Атмосфера на собрании насыщалась живой энергией. Когда вечером я вернулся вместе с Синди в палатку, то ощущал мощную силу, пульсирующую и излучающуюся из области пупка. Закрыв глаза, я увидел индейских мужчин и женщин, танцующих Танец дружбы в облаках. Я взялся с ними за руки, и вместе мы вознеслись на вершину высокой горы, где кольцом стояли валуны, чем-то напоминавшие Стоунхендж. В центре сиял свет. Интуитивно я понял, что это было гнездо гигантского разноцветного орла. Мои свет и осознанность возрастали, усиливались в его присутствии. Вскоре передо мной во всей ясности предстало вечернее собрание в амфитеатре, только теперь я видел его со стороны.