Бхагаван Раджниш - Загляни в себя. Ни воды, ни луны

Почему вы так боитесь смерти, так дрожите? Потому что кажется, что ничего за пределами нет, нет возможности избежать ее. Вы не можете ничего сделать, потому что вы не можете думать, а вы знаете лишь одно: думать - и ничего больше. Вся ваша жизнь была думанием - и вот смерть не позволяет думать. Лишь человек, который медитировал и понял, что такое немышление, перед смертью не будет бояться, потому что он знает, что мышление не есть жизнь.

И он знает другой пласт существования, он знает глубину, а не длительность существования. Он идет не от одного момента к другому, он идет не от сегодня к завтра; он движется в этом моменте все глубже и глубже; в сегодня все глубже и глубже. Он движется в здесь и сейчас, в глубину!

Вы дотрагиваетесь до этого момента, и вы движетесь в другой момент. Это горизонтальное движение: от А до Б, от Б до В. Человек, который медитирует идет от А к А1 и к А2 - в глубину, а не к Б и В. У него нет завтра, это здесь и сейчас - единственное существование. Тогда как для него может существовать смерть? В этот момент вы живы, лишь в следующий момент вы можете умереть. В этот момент никто не умер, в этот момент вы живы, и человек, который медитирует, движется в этот момент, - как он может умереть?

Смерть случится на периферии, он узнает об этом. Это подобно тому, как вы узнаете о смерти соседа: он узнает об этом - о том, что тело мертво, это будет новостью. Возможно, он даже пожалеет тело, - но он не умирает.

Нинакава был медитирующим на грани просветления, все еще привязанным. Вы можете прыгнуть в бездну, но все же вы еще связаны -- и вы можете продолжать цепляться, боятся. Вы уже почти в бездне, раньше или позже вы упадете. Но все же ум еще говорит: “Цепляйся”. Он был привязан к писаниям, к буддам, к словам, к доктринам. Он все еще возвращался к знаниям. Просто привязанность, рано или поздно он должен будет оставить это, потому что когда жизнь уходит от вас, как можно сохранить слова? - они покинут вас.

С откровением Иккью он понял, он оставил привязанности, он улыбнулся и ушел.

Вы никогда не улыбаетесь: вы или плачете, или смеетесь. Улыбка как раз посередине, но это трудно для вас. Или вы плачете, или смеетесь: это две возможности, две крайности. Попытайтесь найти, в чем феномен этой улыбки.

Лишь Будда улыбается, потому что это как раз посередине. Улыбка имеет в себе также и грусть, грусть слез, и счастье, счастье смеха. Улыбка имеет и то, и другое. Улыбка - это не то же, что и простой смех, она имеет распространение смеха и глубину грусти, она и то, и другое. Посмотрите на Будду, помедитируйте на него - и вы увидите на его лице и грусть, и счастье; блаженство цветения его бытия - и, все же, глубокую грусть.

Из этих двух химических составляющих рождается улыбка. Когда вы чувствуете грусть в отношении всего, когда вы грустите обо всем существующем, об их ненужных страданиях... Вы не можете представить грусть Будды, это трудно для вас. Вы просто думаете, что Будда счастлив. Он счастлив, что касается его самого, но что касается вас?.. Вы не можете представить этой трудности - потому что он видит вас и ваши ненужные страдания, и ничего не может быть сделано, ничто не может помочь. Болезнь, которая есть - и она неизлечима! И он знает, что вот, за углом, просто повернуть ваше существование - и все будет решено. Но вы не сделаете этого поворота. Вы будете прыгать и будете делать многое, но вы всегда будете упускать этот поворот. Вы будете брести в темноте. Но, каким-то образом, вы будете всегда упускать дверь. Вы знаете, как упустить дверь, вы преуспели в том, как упустить дверь и продолжать брести спотыкаясь.

Будда в затруднении, потому что он понял что-то о вас: то же блаженное существование, та же красота, тот же экстаз, что и у него! А вы продолжаете плакать, вы продолжаете бить себя в грудь, вы в таком страдании - ничего не может быть сделано. Грусть...

Говорят, что когда Будда достиг двери - последней двери, за которой уже ничего нет и вы уже не можете вернуться, это конечное... когда он достиг двери нирваны, дверь открылась ему, и его приветствовали, потому что в миллионы лет лишь единожды кто-то достигает Высшего, но он повернулся к двери спиной и посмотрел на мир. И говорят, что он продолжал стоять, не входя в дверь.

Привратник спросил: “Что ты делаешь? На это ты истратил многие-многие жизни; теперь дверь открыта, входи!”

И Будда сказал следующее: “Пока все, кто страдают снаружи, не войдут, я не могу войти. Я войду последним”. В этом - грусть. Этот рассказ воистину прекрасен; никто не может стоять у этой высшей двери - это правда. Нет никакой двери и нет никакого привратника. Вы падаете - и нет способа остановить это. Эта история прекрасна - она показывает, символическим образом, сознание Будды, его сомнения, его страдания. Не его сомнения, а сомнения других заставляют его грустить.

Когда вы пробудились, а все другие глубоко спят и им снятся кошмары - они кричат, вскакивают, плачут. А вы знаете, что все это лишь сны, а эти люди так пьяны и так глубоко спят, что вы не можете помочь. Если вы попробуете разбудить их, они начинают злиться. Они говорят: “Почему ты тревожишь наш сон? Кто ты такой?”

Вы не можете разбудить их, и вы должны видеть их страдания и страдать за них. Будда грустен из-за вас.

Будда глубоко смеется. Все его бытие наполнено смехом, подобно тому как дерево в цветении - все становится танцем. И эти оба чувства встречаются в нем: смех, рвущийся наружу - и все же он не может смеяться из-за вас, и грусть, которую вы создаете - они оба встречаются, и эта встреча создает улыбку. В этой улыбке есть и смех, и слезы.

Вы не можете улыбаться, вы можете или смеяться, или плакать. Когда вы плачете, как вы можете смеяться? Потому что вы плачете всегда ради себя. Когда вы смеетесь - вы смеетесь, как вы можете плакать? Потому что вы смеетесь для себя. В Будде это исчезло, теперь его уже нет, произошла встреча со всем. Два элемента встречаются: его сознание, которое стало совершенным, и, повсюду, миллионы сознаний, которые также совершенны, и - страдание, ненужное страдание без всякой причины. Эти два элемента встретились - и грустная, и, все же, счастливая улыбка отразилась на его лице.

Он не может плакать, потому что то, что вы делаете, настолько глупо... он не может смеяться, потому что для вас эго будет слишком тяжело. В лучшем случае, он сможет улыбаться. Это и происходит, поэтому улыбка стала символом просветленного.

С этими словами Иккью открыл путь так ясно, что Нинакава улыбнулся и ушел.

Это не было смертью, но лишь уходом - уходом в другой мир, уходом в другое рождение. Никто не умер. Если вы можете умереть с улыбкой, тогда вы знаете искусство умирать, а вся религия состоит в искусстве умирать, ничего, кроме этого.