Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Синтез йоги – I

Каждый, кто искренне вступает на путь действий, должен оставить позади стадию, на которой потребности и желания являются главным законом действий. Ибо если он принимает высокую цель йоги, то какие бы желания всё ещё ни тревожили его существо, он должен от них отказаться и предать их в руки Господа, пребывающего внутри нас. Высшая Сила распорядится ими во благо садхака и во благо всех. На самом деле, мы обнаруживаем, что когда эта самоотдача выполнена – при условии, конечно, что отвержение желания является искренним, – эгоистическое потворство желанию может в течение какого-то времени возвращаться из-за сохраняющихся побуждений прежней природы, но только для того, чтобы исчерпать накопленный заряд и научить воплощенное существо в его самой непокорной части (в его нервной, витальной, эмоциональной природе), благодаря возникновению реакций в ответ на удовлетворение желаний, переживанию страданий и беспокойств, резко контрастирующих с умиротворенными периодами высшего покоя или восхитительными приливами божественной Ананды, – научить тому, что эгоистическое желание не является подлинным законом для души, которая ищет освобождения или стремится к своей собственной изначальной божественной природе. Впоследствии элемент желания в этих побуждениях будет полностью отброшен или устранен благодаря постоянному и настойчивому отвержению и неуклонному действию силы воли, направленной на преобразование. Только заключенная в них чистая сила действия ( pravrtti ) – признаком которой является равное наслаждение от любых трудов и действий (и любых результатов), совершающихся по вдохновению или велению свыше, – сохранится в счастливой гармонии высшего совершенства. Действовать и наслаждаться – это естественный закон и право нервной части нашего существа; но выбор своих действий и наслаждений, продиктованный личным желанием, – это лишь следствие проявления его невежественной воли, а не его право. Выбор должен осуществляться только высшей и универсальной Волей; действие должно превратиться в динамическое движение этой Воли; наслаждение должно быть заменено игрой чистой духовной Ананды. Всякая личная воля является либо делегированием воли свыше, либо ее узурпацией невежественным Асуром.

Социальный закон, второй этап нашего прогресса, является средством обуздания индивидуального эго, призванным приучить его к дисциплине через подчинение более обширному коллективному эго. Этот закон может быть полностью лишен какого бы то ни было морального содержания и выражать только потребности или соображения практической пользы для общества – в том виде, как каждое общество их понимает. Или же он может выражать те же потребности и ту же пользу, но придавая им новые формы, окраску и дополняя более высоким нравственным или идеальным законом. Он необходим для развивающегося, но еще не полностью развившегося индивида в качестве общественного долга, семейных обязанностей, требований сообщества или нации, до тех пор, пока не вступает в противоречие с его растущим чувством высшей Справедливости. Но садхак Карма-йоги и это предает в руки Господа действий и трудов. После того, как он совершил самоотдачу, его социальные запросы и суждения, так же как и его желания, используются только для того, чтобы они могли быть исчерпаны, или, возможно, пока они остаются необходимыми, чтобы позволить ему отождествить свою низшую ментальную природу со всем человечеством в целом или с какой-то группой людей в их трудах, надеждах и стремлениях. Но когда этот краткий период закончится, социальные стремления исчезнут и останется только божественное руководство. Он будет осознавать тождество с Божественным и с другими только с помощью божественного сознания, а не с помощью ментальной природы.

Ибо, даже достигнув освобождения, садхак будет продолжать жить в этом мире, а жить в мире означает действовать. Но действовать без желания значит трудиться для блага всего мира, всех людей, всего человечества, либо для созидания на земле некоего нового творения, либо для осуществления определенной миссии, возложенной на садхака, выражающейся через него Божественной Волей. И это должно происходить в условиях, предлагаемых его окружением или сообществом, в котором он родился или оказался, либо избранных или созданных для него согласно божественному промыслу. Поэтому в процессе нашего совершенствования в ментальном существе не должно остаться ничего, что противоречило бы или препятствовало нашему чувству единства и родства, а также нашему свободному самоотождествлению со всем человечеством, отдельным сообществом или любым другим коллективным выражением Божественного, которому мы по Его воле должны помогать, служить или указывать путь. Но, в конце концов, наши отношения с другими людьми должны стать свободным объединением, в основе которого лежит единство с Божественным, а не ментальная зависимость или моральные узы или витальная привязанность, обусловленные той или иной разновидностью личностного, социального, национального, общинного или религиозного эгоизма. Если какой-то социальный закон и соблюдается, то не потому, что это продиктовано физической необходимостью, какими-то личными или общественными интересами, соображениями практической целесообразности, давлением окружения или чувством долга, а исключительно во имя Господа трудов и потому, что мы ощущаем или знаем, что такова Божественная Воля и что эти социальные законы, правила или отношения в их нынешнем виде могут по-прежнему служить выражением внутренней жизни человека, и не следует будоражить людские умы пренебрежением этих законов. Если же, напротив, социальные законы, правила или отношения нарушаются, то и это тоже происходит не потому, что человек потакает своим желаниям, личной воле или личным мнениям, а потому, что чувствует присутствие более высокого принципа, который выражает закон Духа, или получил знание того, что на пути действия всеобъемлющей божественной Воли пришло время для изменения, преодоления или упразднения существующих законов и форм во имя достижения более свободной и более обширной жизни, поскольку это необходимо для мирового прогресса.

Остается еще моральный закон или нравственный идеал – и эти понятия, даже для многих из тех, которые считают себя свободными, кажутся священными и неприкосновенными во веки веков. Но садхак, взор которого всегда обращен к духовным высотам, отдает и их Тому, кого все существующие идеалы пытаются несовершенно и фрагментарно выразить; все моральные качества являются лишь жалким и грубым подобием его спонтанного безграничного совершенства. Рабская зависимость от греха и зла исчезает с исчезновением желаний нервного существа, ибо она принадлежит к проявляющемуся в нас качеству витальной страсти, витального побуждения или влечения, обусловленного природной предрасположенностью ( rajoguṇa ), и устраняется в результате трансформации этого качества Природы. Но искатель Духа не должен оставаться связанным позолоченными или даже золотыми цепями традиционной, привычной или ментально предписанной добродетели или даже высокой и чистой саттвической добродетели. Ее место должно занять нечто более глубокое и более истинное, чем второстепенное и несовершенное качество, которое люди называют добродетелью. Первоначальный смысл понятия добродетели означал человеческую зрелость, а это подразумевает нечто гораздо более широкое и глубокое, чем моральный ум и его построения. Кульминация Карма-йоги – еще более возвышенное и глубокое состояние, которое можно было бы назвать «зрелостью души» – ибо душа есть нечто большее, чем человек сам по себе; свободное царствование души, спонтанно выражающей в своей деятельности высшую Истину и Любовь, придет на смену человеческой добродетели. Но невозможно заключить эту высшую Истину в тесные построения практического ума или даже в величественные сооружения более обширного мыслящего интеллекта, навязывающего свои представления ограниченному человеческому уму, как если бы они были чистой истиной. А высшая Любовь совсем необязательно будет согласовываться с мелкими и слабыми, невежественными и сентиментальными проявлениями человеческих чувств, которые мы называем влечением, симпатией или жалостью, и тем более она не будет тождественна им. Узкие рамки человеческого закона не могут ограничить необъятное движение; разум с его частичными достижениями не может диктовать условия высшему свершению души.