Александр Берзин - Опора на духовного учителя: построение здоровых взаимоотношений

В некоторых контекстах теистических религий, однако, набожные люди, полностью преданные Богу или святому, забывают себя в благоговении перед непознаваемым таинством. В своей классической форме благоговение случается при некотором всплеске веры. Эта форма благоговения иногда приносит проблемы, поскольку почитатели могут переносить в проекции целые бессознательные стороны своих личностей. В результате, покуда они рассматривают объект почитания как таинство, выходящее за пределы того, что мы можем знать, до тех пор они могут испытывать блокирующие препятствия для включения своих бессознательных потенциалов в сознательное состояние. С буддийской точки зрения, таким образом может происходить блокирование постижения своей природы будды. Более того, в забвении самих себя при чувстве благоговения перед бессознательным люди могут сделаться предметом манипуляции или возможного дурного обращения в определенные моменты религиозного радения.

Если западные ученики переносят в проекции непознаваемое таинство на наставника и забывают себя в обожании и благоговении, результатом могут быть серьезные помехи, блокирующие здоровые взаимоотношения. Если мы страдаем от этой проблемы, тогда мы можем потерять всякое чувство не только ложного "я", но также и относительного "я" и сделаться при этом сверхзависимыми от превращенного в идола наставника, которому можно только поклоняться и перед которым можно только благоговеть. Кроме того, рассмотрение качеств и действий наставника как непознаваемого таинства, превосходящего пределы всех мыслей, концепций, слов и чувства хорошего или плохого, может вызвать опустошительные последствия.

Во многих текстах ньингма и кагью описываются действия будды и, таким образом, действия наставника как выходящие за пределы мыслей и концепций. Человек может постигнуть эти действия, только когда понимает глубочайшую истину, и поскольку глубочайшая истина выходит за пределы мысли и концепций, то таковы и действия, которые являются "ее игрой". Некоторые ученики неправильно понимают этот момент. Они думают, что даже дурное обращение учителя является непостижимым и поэтому лучшее, что они могут сделать, – оставаться спокойными, потому что они недостаточно продвинуты в духовном плане, чтобы понимать таинство этого. Разрешение их заблуждений требует правильного понимания непостижимости и отношений между условной и глубочайшей истинами.

Мы можем понять непостижимость глубочайшей истины и, таким образом, непостижимость действий наставника в двух вариантах. Если мы принимаем, что глубочайшая истина должна быть "само- пустотой " – отсутствием невозможных способов существования, – тогда прямое, неконцептуальное понимание пустоты находится за пределами рассудочного мышления, слов и так далее. Если же глубочайшая истина относится к "ино- пустоте ", пониманию реальности сознанием ясного света , тогда ее прямое постижение выходит за пределы грубого сознания, на котором происходит рассудочное или вербальное мышление. Непостижимость , таким образом, не означает непознаваемости . Это просто значит, что наиболее полное понимание выходит за пределы рассудочного мышления.

Вне зависимости от того, принимаем ли мы глубочайшую истину как само- пустоту или ино- пустоту , видимость действий наставника как игра пустоты является условно истинным феноменом. То, что видимости являются игрой само- пустоты , означает, что условно истинные видимости возникают как познаваемые, постигаемые феномены только благодаря тому, что являются зависимо существующими. Если они были бы независимо существующими, они не могли бы ни возникать, ни быть познаваемыми или постижимыми. То, что видимости являются игрой ино- пустоты , означает, что порождение условно истинных видимостей – это естественная деятельность сознания ясного света , точно так же, как порождение лучей – естественная деятельность солнца.

Так что в буддизме глубочайшая истина и условная истина – это два достоверных факта относительно предмета, видимого двумя истинными путями познания. Глубочайшая истина о видимостях действий наставника – это как они существуют, условная истина о них – это чем они являются. Две истины представляются, таким образом, неразрывными фактами: если верен один, то верен и другой. Так, глубочайшая истина – это не запредельный асболют, полностью выходящий за пределы условного феномена. Следовательно, неконцептуальное постижение глубочайшей истины не требует преодоления и отбрасывания условной истины в мистическом скачке веры. Постижение следует рационально из достаточного усиления нашей системы благих качеств, позитивных потенциалов и глубокого осознавания. Если мы имеем представление о глубочайшей истине как о существующей независимо от условной истины и, в дополнение к тому, представление о достоверном постижении глубочайшей истины как существующей независимо от достоверного постижения условной истины, мы не поймем глубочайшую истину или достоверное познание.

Как объяснялось выше, в литературе школ ньингма и кагью обычно говорится о результативном воззрении будды. Будда воспринимает относительную и глубочайшую истины относительно феноменов одновременно и нераздельно. Таким образом, поскольку восприятие Буддой само- пустоты и ино- пустоты находится за пределами концептуального мышления, так же за пределами концептуального мышления пребывает и одновременное и нераздельное восприятие действий наставника как игры пустоты .

Для учеников с их точки зрения основы и пути, однако, действия наставника оказываются познаваемы и понятны только при помощи ума, постигающего условно истинные феномены неодновременным образом и отдельно от само- пустоты и сознания ясного света . Такой ум, как правило, может понимать вещи только рассудочно. Тем не менее, рассмотрение действий наставника и старание понять их при помощи рассуждения не напускает неизбежной порчи на них и не превращает эти действия в непознаваемые таинства. Ум, который может достоверно познавать условные истины – в этом случае видимости действий наставника, – может правильно различить действия, которые соответствуют Дхарме, и те, которые противоречат ей. Таким образом, утверждение, что действия наставника непостижимы, не делает учеников неспособными к правильному установлению, что это за действия. Также оно не делает наставника не подотчетным за последствия этих действий.