Array Сборник - Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I–VIII веков. ВЕТХИЙ ЗАВЕТ I. КНИГА БЫТИЯ 1–11.

Западный литературный жанр комментария сложился под определяющим влиянием раннехристианских комментариев на Священное Писание — от Оригена и Илария Пиктавийского, затем Иоанна Златоуста и Кирилла Александрийского до Фомы Аквинского и Николая Лирского [60] Nicholas of Lyra (ок. 1270–1340); выдающийся францисканский ученый–библеист. — Прим. ред. . Конечно, христианские библейские комментарии использовали уже существующий литературный жанр и применяли его к христианским текстам. Но сказать это — значит сказать слишком мало. Вернее то, что для западного жанра комментариев (в особенности на библейские тексты) бесспорным образцом и прототипом являются комментарии отцов Церкви, которые сильно повлияли на западное представление о комментарии как таковом. Лишь в последние два столетия, с тех пор как стал развиваться современный метод исторической критики, некоторые ученые пытались более жестко определить границы комментария, включая в них только историцистские интересы: филологический и грамматический анализ; данные об авторе, времени и историческом контексте; сведения о социально–политической или экономической ситуации; литературный анализ жанра, структуру и функции текста; вопросы текстуальной критики, достоверность текста. Редакторы нашего проекта не видят необходимости объяснять, почему наша работа является комментариями не в подобном, а скорее классическом смысле.

Многие проницательные читатели прекрасно знают об одной из самых характерных особенностей современных комментариев на Библию: текстом управляет интерпретатор, и его оценки, предвзятые мнения, склонности, идеологические предубеждения подчиняют себе комментируемый текст. Такое положение является следствием современного шовинизма [61] Т. е. предвзятого или пренебрежительного отношения к людям другого класса, пола, культуры или национальности. — Прим. ред. , который полагает, будто более поздние критические источники достойны большего доверия, чем ранние. Это предубеждение заставляет читателей смотреть на библейские тексты прежде всего, а иногда и исключительно, через историко–критические линзы, изобретенные современностью.

Хотя мы с уважением относимся к такому подходу, а наши редакторы достаточно хорошо знакомы с современной библейской критикой, при составлении Комментариев мы сознательно исходили из того, что к библейскому канону следует относиться с почтением, которое подобает оказывать священному церковному тексту. Текст говорит сам за себя, и это не менее важно, чем то, что говорит о нем современная критика. Чтение и проповедь Священного Писания существенны для жизни Церкви. И главная наша надежда состоит в том, что настоящий проект станет реальным вкладом в дело оживления церковной жизни с помощью нового открытия раннехристианского метода чтения Священного Писания Церкви.

Если исходить из того, что нормой является современное представление о комментарии и что верны именно современные критические методы, то классические христианские экзегеты, по определению, всегда будут казаться устаревшими, странными, несовременными и, следовательно, неадекватными, а в некоторые моменты даже комичными, нечестными, предубежденными, несправедливыми и деспотичными. Поэтому, ради герменевтической справедливости, современным читателям лучше не применять к раннехристианским экзегетам новейшие представления о том, как надо читать Священное Писание. К тому же, сами христианские авторы непрерывно ставят под вопрос эти невыраженные, скрытые и, как правило, замаскированные современные представления.

Мы не ставим перед собой задачу разрешить вопрос о том, у кого больше заслуг и достоинств — у экзегетов раннехристианских или современных. Не желая отвлекаться от главной цели, мы предоставляем другим судить о соотносительной ценности тех или иных экзегетических методов. Но судить о них компетентно можно только после основательного знакомства, что в значительной степени было невозможно из–за недоступности многих текстов для читателей, включая специалистов. Наша цель — восполнить этот недостаток.

Экзегеты патриотического периода смиренно старались постичь богооткровенную истину, заключенную в Священном Писании. Часто толкования даже не предлагались тем, кто еще не был готов применить их в практике своей жизни. В этом отношении большинство современных толкований совершенно не таково. Их авторы не рассматривают истину Священного Писания как откровение и не считают, что безусловные моральные требования богооткровенного текста обращены лично к ним, то есть не воспринимают их всерьез как призыв Бога к святости. Мы же имеем дело с авторами патриотического периода, которые знали, что их читатели не смогут достичь элементарного понимания текста, если не будут готовы жить в соответствии с Божественным откровением. Это значит, что само слышание зависит от делания, о чем часто напоминала классическая традиция.

В частности, патриотическая экзегеза расходится с современной в том, что последняя игнорирует внутренние отсылки к другим местам Писания — такие отсылки расцениваются ею как неудачный и достойный сожаления способ доказательства. Но для ранних христианских авторов эта цепь внутренних библейских отсылок была крайне важна. Каждый текст они воспринимали в его взаимосвязи с общим свидетельством Священного Писания, по аналогии с верой, сравнивая тексты между собой и исходя из принципа scripturam ex scriptura explicandam esse , то есть Писание лучше всего объясняет само Писание.

Мы просим читателей не уподоблять раннехристианских авторов фундаменталистам XX века, поскольку древние ничего не знали о том, что мы сегодня называем фундаментализмом. Вывод, будто они были просто фундаменталистами в современном смысле, некритичен сам по себе. Экзегеза отцов Церкви не была фундаменталистской, поскольку они не сталкивались с современным натуралистическим редукционизмом. Они постоянно возражали против буквального или упрощенного понимания текста и всегда искали в нем духовные, нравственные или типологические смыслы. Современный же фундаментализм, несомненно, является защитной реакцией на современный историцизм и гораздо больше похож на него, чем на древний типологический подход. Как ни странно, но либеральная и фундаменталистская экзегеза гораздо больше похожи друг на друга, чем обе они — на раннехристианскую экзегезу, поскольку и та и другая склонны пользоваться рационалистическими и историцистскими представлениями, порожденными Просвещением.

Главный принцип древней христианской экзегезы заключается в том, что смысл каждого библейского текста проясняется как другим текстом Библии, так и историей откровения в целом. Поэтому в комментариях отцов Церкви на определенный библейский фрагмент мы встречаем много дополнительных цитат и ссылок, привлеченных для прояснения его смысла. Сводя вместе многие тексты, церковные экзегеты не сосредотачивались на отдельно взятом отрывке, как это предпочитают делать современные критики, но постоянно соотносили его с другими посредством аналогии, широко применяя типологический метод, что также характерно и для еврейской традиции мидрашей.