Максим Исповедник - Творения преподобного Максима Исповедника. Книга II. Вопросоответы к Фалассию

Это ведение таинственно сокрыто в Писании, сокрыто под внешним покровом букв, сокрыто от недостойных, которые не могут ощущать в нем силы Божией. Однако Сам Божественный Логос (Слово) таинственно находится в нем, научая каждого Своим идеям., Было бы крайне преступно не замечать и убить Его буквой Писания (писмя бо убивает: 2 Кор. 3:6) подобно богоубийцам-иудеям, не сумевшим под плотию узреть Бога, как и под буквой закона — духа. Истинные боголюбцы никогда поэтому не ограничиваются внешними подвигами добродетели, но прилежат Писанию и ищут духовного ведения. В этом признак истинного подвижничества, признак действительного отрешения от плотских похотей. Все аскеты поэтому изучают Писание, но изучают не так, как люди внешней науки, считающие буквы и слога и видящие в нем самые простые и обыкновенные вещи, а как служители Духа, чтители заключенных в нем тайн, причастники истекающей из буквы таинственной силы и жизни. Они ищут здесь того, чего хотело намерение Духа, и сами хотят пережить то состояние блаженного озарения от Него, которое испытали св. пророки. А зная беспредельность смысла Писания, они рады всякой степени наития, в которой им удается хотя отчасти вкусить, от духовной истины, разлитой в безбрежной пучине словес Духа.

Принадлежит к числу таких созерцателей и преп. Максим. И его задача при изучении Писания заключается в изыскании таинственного смысла словес Божиих. В данном случае он следует всем общепринятым правилам аллегории. Его сочинение к Фалассию как раз предназначено удовлетворять основной потребности подвижнической жизни в духовном ведении и служит пособием при созерцании Писания. Оно посвящено уяснению некоторых трудных мест Писания, таинственный смысл которых не всегда поддавался усилиям созерцателей и ставил им затруднение в деле изучения Писания. В собственном смысле, это — скорее мистико-аскетическое, чем экзегетическое сочинение. Как таковое, оно вполне соответствует своему назначению. Это — прекрасное пособие заботящимся о ведении Писания к пользе душевной, пособие обильное и содержательное.

«Вопросоответы» написаны были по просьбе преп. Фалассия, знаменитого в то время настоятеля одного из африканских монастырей близ Карфагена, [8] В «Душеполезной повести» об одном мертвеце, воскресшем для принесения покаяния во грехах (в славянском прологе и Четиях-Минеях свят. Дмитрия «Повесть о воине Таксиоте», под 28 марта) рассказывается между прочим, что воскресший карфагенский воин был приведен к преп. Фалассию (в славянской повести — к епископу Тарасию) и рассказал ему о виденных им мытарствах. Чудо имело место во времена патрикия (экзарха) Никиты (ум. до 629 г., назначен экзархом после 619 г.) ( С. Е. ).Следует отметить, что в дружеских отношениях, связывавших преп. Максима с аввой Фалассием, роль последнего отнюдь не была пассивной. Если как богослов и писатель он явно зависел от преп. Максима, то как выдающийся подвижник, обладающий богатейшим духовным опытом, преп. Фалассий был, несомненно, и «дающей стороной». В лице двух святых мы имеем пример (один из тысяч подобных) подлинно духовной дружбы и любви, естественно обогащающей благодатными дарами обоих. См.: Van Parys М. Un maitre spirituel oublie: Thalassios de Libye // Irenicon, 1979, t. 52, p. 214–218 ( A.C. ). автора 400 глав «О любви, воздержании и духовной жизни». С Фалассием преп. Максим был близко знаком, часто переписывался с ним (Послания 9, 26, 41 и 42), посещал его монастырь. Это знакомство, вероятно, началось с тех пор, как преп. Максим нашел себе ок. 632 г. приют в карфагенской области. Когда собственно написаны «Вопросоответы к Фалассию», сказать трудно. Противомонофелитской полемики в них не заметно. Около 641 г. в трактате «К Марину пресвитеру» преп. Максим дает уже объяснения по поводу некоторых допущенных в них выражений, которые монофелиты могли истолковать в свою пользу. Очевидно, сочинение к этому времени получило некоторое распространение. В общем, если принять во внимание, что 632–634 гг. ушли у преп. Максима на полемику с северианством и на переписку по поводу отозвания (в 633–634 гг.) префекта Георгия, что в 634-635 гг. преп. Максим, может быть, вернулся к Софронию в Палестину, то приблизительно 637–640 годы можно полагать временем написания «Вопросоответов». [9] К. Лага и К. Стил (p. IX указанного издания) датируют это произведение 630–634 гг. Это общепринятая ныне датировка, впервые установленная П. Шервудом. См.: Scherwood Р. Аn Annotated Date-List of the Works of Maximus the Confessor. Roma, 1952, p. 7, 34–35 ( A. C. ). Взялся за этот грандиозный труд преп. Максим не сразу. Между ним и преп. Фалассием была по этому поводу целая переписка. Св. отец долго отказывался, Фалассий настаивал. Первоначальный объем труда предполагался в очень широких размерах. Фалассий составил длинный список с перечнем не только разных трудных мест Писания, но и с целым рядом вопросов из области аскетической практики: главным образом относительно борьбы со страстями и демонами. В последней области преп. Максим считал себя особенно некомпетентным и поэтому упорно отказывался исполнить просьбу Фалассия. Фалассий, напротив, хотел, по крайней мере на первых порах, чтобы эта сторона дела (вопрос о страстях) была исполнена прежде всего. Повинуясь воле знаменитого игумена, преп. Максим и взялся было составлять ответ на предложенные вопросы о страстях, но дальше, однако, отдельных заметок не пошел. Переписка с новыми отказами возобновилась. В конце концов дело с обоюдного согласия решено было в том смысле, что вопросы о страстях пока отложены были до другого более удобного случая; на остальные же вопросы преп. Максим изъявил согласие дать по возможности краткие ответы. Впрочем, свои заметки о страстях он обработал в Предисловии [10] В этом Предисловии находим и все вышеизложенные данные об обстоятельствах написания «Вопросоответов» ( С. Е. ). к «Вопросоответам». Здесь сжато был сведен весь материал, приготовленный для раскрытия учения о страстях, чем, между прочим, и объясняется содержательность этого Предисловия.

Всех вопросов 65; касаются они разных мест Ветхого и Нового Завета. Особого порядка в расположении вопросов не видно. В общем можно заметить, что вопросы берутся подряд большею частью из одной какой-либо книги Писания, или возникают по механической ассоциации. Ответы, чем дальше, тем более становятся подробными и обстоятельными; последние пять ответов составляют почти треть сочинения. Вскоре по издании Вопросоответов сам преп. Максим заметил, что в них далеко не, все сказано достаточно удобопонятно, и потому счел нужным снабдить их схолиями, написав к ним особое Предисловие, которое в рукописях всегда предпосылается всему сочинению, даже Предисловию к Фалассию. [11] К. Лага и К. Стил (p. XIII) отмечают, что стиль Пролога к схолиям есть «бледное подражание» стиля преподобного Максима. Однако, на наш взгляд, нельзя исключать возможность того, что этот Пролог к схолиям принадлежит перу самого преп. Максима ( А. С. ). С течением времени к этим схолиям разными авторами были присоединены другие. Наслоение схолий совершилось, по-видимому, в два приема. Один слой можно установить довольно определенно. Это — те схолии, которые находятся в кодексе Дю-Фредя и отмечены в издании Комбефи сиглой FR. 2. В них, между прочим, делаются нападки на Нила — последователя И. Итала, — осужденного подобно своему учителю за неправославные мнения при императоре Алексее Комнине (1081–1118) около 1084 г.. [12] Ср.: Успенский Ф. И. Очерки по истории византийской образованности. Спб., 1892, с. 171–172, 186, 189; а также Брянцев Д. Иоанн Итал и его богословско-философские взгляды, осужденные византийской церковью. Харьков, 1905; проф. прот. Гроссу Н. С.. Церковно-религиозная деятельность византийского императора Алексея I Комнина (1081–1118) в «Киево-Могилянском Сборнике». Киев, 1913, с. 83–84. Заблуждение Иоанна Итала в области христологии сводилось к т. н. фисифеситству (адопцианизму): он учил, что обожение плоти Христовой произошло путем естественного преуспеяния, завершившегося усыновлением ( С. Е. ). В настоящее время, однако, связь христологических заблуждений Нила с учением Иоанна Итала подвергается сомнению. См.: Stephanou P. R. Jean Italos, philosophe et humaniste. Roma, 1949, p. 53 ( A. C. ). Эти в общем малочисленные схолии написаны в конце XI в. [13] K. Лага и К. Стил указывают (p. XIII), что этого рода схолии имеются лишь в одной группе рукописей, восходящей к манускрипту XII в. (Angelicus 120), и здесь они добавлены позднейшей рукой. Основная же масса схолий, как об этой свидетельствует и греческая, и латинская рукописные традиции, существовала уже ок. 800 г. ( А. С. ). Что касается другого весьма обильного схолиями слоя, то установить время его написания не представляется возможности. Трудно даже провести в данном случае бесспорную грань между схолиями преп. Максима и неизвестного автора. Как бы то ни было, схолии вполне соответствуют своему назначению: они почти всегда являются уместными, вполне отвечают воззрениям преп. Максима (хотя не всегда его терминологии) и много помогают при чтении его сочинения.