Протопресвитер Стефанос Анагностопулос - Беседы о литургической жизни Церкви

Каждый священник в каждом храме совершает Божественную литургию и все другие священнодействия, все Таинства «от имени» епископа. Это каждый раз показывается и подтверждается в собрании присутствующих верующих поминанием имени епископа, что подтверждает веру нашей Церкви в епископа и через епископа в Пресвятого Бога.

На святом престоле развернут святой антиминс, который несет подпись местного епископа, то есть митрополита, что в свою очередь подтверждает законное присутствие священника вместо епископа, а епископа вместо Церкви: Единой Святой Соборной и Апостольской, глава которой есть Христос [588]

В поминании живых священник просит, продолжая молитву Возношения: «Еще молим Тя, помяни, Господи, всякое епископство православных, право правящих слово Твоея истины, всякое пресвитерство, во Христе диаконство и всякий священнический и монашеский чин. Еще приносим Ти словесную сию службу о вселенней, о святей, соборней и апостольстей Церкви, о иже в чистоте и честнем жительстве пребывающих, о благовернейших и христолюбивых наших царех, всей палате и воинстве их [589]. Даждь им, Господи, мирное правление, да и мы в тишине их тихое и безмолвное житие поживем, во всяком благочестии и чистоте».

И священник восклицает: «В первых помяни, Господи, архиепископа нашего (имярек), ихже даруй святым Твоим церквам, в мире, целых, честных, здравых, долгоденствующих, право правящих слово Твоея истины».

После поминания епископа, поминаются священники, диаконы и монахи, и молитва Святого Возношения продолжается возглашением: «Еще приносим Ти словесную сию службу о вселенней, о святей, православней, соборней и апостольстей Церкви…» Так священник молится за всех христиан, которые рассеяны по миру и составляют Единую Святую Соборную и Апостольскую Церковь, даже двое — священник и только один верующий — представляют ее, составляют ее и могут совершить пресвятое Таинство Божественной Евхаристии.

«…О ИЖЕ В ЧИСТОТЕ И ЧЕСТНЕМ ЖИТЕЛЬСТВЕ ПРЕБЫВАЮЩИХ.»

Совсем не излишне это особое поминание, относящееся к тем борющимся христианам, которые с бескровным мученичеством своей совести сохраняют полную душевную и телесную чистоту в своей жизни, чтобы и тела их могли быть преданы «в жертву живую, святую, благоугодную Богу» [590].

Продолжая молитву Возношения, священник говорит: «о благовернейших и христолюбивых наших царех…» и призывает их принять просвещение Святого Духа, чтобы они осуществляли мирскую власть на благо Церкви и народа Божия.

Далее следует призыв диакона или священника:

«И ихже кийждо в помышлении имать, и всех и вся…»

В золотой век Византии и великих святых отцов в этот момент две-три минуты соблюдалась абсолютная тишина, и один раз ударял колокол, возвещающий об окончании поминаний, которые христиане совершали про себя, а священники в святом алтаре.

Служащие иереи продолжают «молитву Евхаристии» и поминания живых: «Помяни Господи град сей, в немже живем, (или обитель сию, в нейже живем), и всякий град и страну, и верою живущих в них. Помяни, Господи, плавающих, путешествующих, недугующих, страждущих, плененных, и спасение их. Помяни, Господи, плодоносящих и добротворящих во святых Твоих церквах, и поминающих убогия, и на вся ны милости Твоя низпосли».

Священник ходатайствует перед милосердием Божиим за всех христиан: жителей города и обитателей монастыря, плавающих, путешествующих, больных, пленных и заключенных, искушаемых и печалящихся, голодающих и страдающих, ненавидящих и любящих нас, сострадающих и жалеющих, помогающих в церковных делах и священникам и многих других.

164. Отец Гервасий Параскевопулос рассказывал, что, когда он был диаконом и служил в одном деревенском храме, произошло следующее: После «Изрядно о Пресвятей, Пречистей…», когда пелось «Достойно есть» и пока священник совершал поминания, он неожиданно увидел, как из алтаря выходят двое сияющих юношей в белых хитонах. Каждый из них держал в правой руке кадило, источающее несказанное небесное благоухание, а в левой — лампаду, излучающую Божественный свет.

Они стояли перед священными иконами Господа и Богородицы, то есть справа и слева, кадя, до возглашения диакона: «И ихже кийждо в помышлении имать, и всех и вся». Это были Ангелы Господни… [591]

Этот рассказ может быть соотнесен со страшной сценой, описанной в восьмой главе Откровения (ст. 3–4): «И пришел иной Ангел, и стал перед жертвенником, держа золотую кадильницу; и дано было ему множество фимиама, чтобы он с молитвами всех святых Торжествующей Церкви возложил его для укрепления молитв всех борющихся на земле верных христиан на золотой жертвенник перед небесным престолом. И вознесся дым фимиама с молитвами верующих от руки Архангела пред Бога».

Итак, фимиам Ангелов, который видел отец Гервасий принесенным Господу Иисусу Христу и Его Пресвятой Матери, это молитвы и поминания священников и верующих в церкви, которые, словно благоуханный фимиам, возносятся от земного жертвенника святого престола к небесному жертвеннику Пресвятого Бога.

Что мы, священники и верные христиане, совершаем вместе с поминаниями на Божественной литургии? Мы приносим милостыню, и при том самую большую из всех! Даже если бы мы одарили человека миллионами, то это не сравнилось бы с пользой, приносимой Божественной литургией!

Далее следует окончание Святого Возношения: «И даждь нам единеми усты и единем сердцем славити и воспевати пречестное и великолепое имя Твое, Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков. Лик: «Аминь».

Велики Дары Триединого Бога, ведь в каждом православном храме продолжается спасительная бескровная Жертва Сына и Бога, Который «уничижил Себя самого» [592]: то есть покинул небеса и принял «образ раба». Он был унижен, оклеветан, схвачен, как преступник, подвергся бичеванию, оскорблениям, побоям, нес терновый венец и был распят. Но вместо того чтобы нас «гнушаться» (отвернуться) и нас «поразить за наше нечестивое и ужасное злодеяние», небесный Бог Отец удостоил нас каждый день приносить эту Жертву бескровно на святом престоле, чтобы дать нам пищу бессмертия, чтобы нас преобразить! Чтобы освободить нас от вечной смерти! Чтобы нас простить! Чтобы нас спасти! Чтобы нас освятить!

Поэтому и все мы — церковнослужители, миряне и монахи — миллионы верующих православных христиан «единеми усты и единем сердцем», едиными устами и единым сердцем, будем благодарить и славить и сегодня, и во веки веков пречестное и великое Имя Святого Триединого Бога.

Но, к несчастью, мы, христиане, не имеем единых уст и единого сердца. Что отделяет наши уста от уст наших ближних? Наш эгоизм. Что отделяет наше сердце от сердец других? Наши страсти.