Иоаннис Каравидопулос - Введение в Новый Завет

Большая часть Послания Иуды идентична по содержанию со второй главой Второго Соборного послания Петра. Возникает вопрос, какой из этих двух текстов является источником и какой заимствует из ранее написанного послания. Вероятнее всего, что автор Второго Соборного Петра включил в свое послание более ранний текст Послания Иуды, смягчив некоторые грубые выражения последнего, опустив ссылки на апокрифические иудейские памятники и расположив в правильном хронологическом порядке перечень наказаний Божиих древним нечестивцам, о которых говорится в Ветхом Завете. Противоположный взгляд относительно предполагаемого первенства Второго Соборного послания Петра игнорирует три перечисленных отличия обоих посланий.

Послание Иуды числится среди книг Нового Завета в каноне Муратори (конец II в.) и текст его целиком приводится в папирусе Р 72, известном как папирус Бодмера 8 (III в.). Это послание цитирует Ориген, притом что он знал о сдержанном отношении некоторых к Посланию Иуды, причиной чего было использование в нем апокрифических иудейских текстов. О подобных сомнениях среди своих современников знал и блаженный Иероним в IV веке. Весьма характерно, что при всех сомнениях первых четырех веков из-за цитирования в Послании Иуды апокрифических текстов послание это так и не было исключено из новозаветного канона.

Маленькое Послание Иуды замечательно и ценно для нас прежде всего по двум причинам. 1. Автор этого послания в своей полемике с еретиками черпает аргументы как из книг Ветхого Завета, так и из иудейского апокалиптического предания, используя их для своих целей. 2. Послание строится на убеждении, что христианин не может ограничиваться одной лишь чистотой догматического учения, но и в практической жизни непременно должен быть высоконравственным человеком. Отсутствие либо первого, либо второго делает христианство ущербным. И эта истина в том или ином виде, при помощи разной терминологии, исповедуется всеми авторами Нового Завета.

Эти послания евангелиста Иоанна представляют собой все три известных нам вида новозаветной письменности. Первое является окружным и адресовано многим Церквам, Второе написано для одной конкретной церковной общины, и Третье посвящено одному лицу, Гаию, который, возможно, был предстоятелем одной из Церквей. Центральным понятием во всех трех посланиях является любовь, как особое состояние, характеризующее жизнь христианина.

В Первом Соборном послании Иоанна нет обычных для апостольских писем предисловия с указанием автора и адресатов, а также заключительных приветствий. Блаженный Августин в своем комментарии на Первое Соборное послание Иоанна странным образом называет его Посланием к парфянам, и ему вторят в этом многочисленные списки Вульгаты после IX века. Историческое объяснение этому в том, что, возможно, блаженный Августин считал адресатами Первого Соборного послания Иоанна христиан Парфии и Вавилона. Но скорее всего, дело объясняется простой ошибкой переписчика. Возможно, что какой-нибудь латинский переписчик неправильно перевел заголовок послания «Ίωάννου τοΰ παρθένου» (Иоанна девственника) и написал «ad Parthos» [159] Подробнее см. в комментарии: Brown R. The Epistles of John. P. 772–774. . Сам автор послания в разных местах называет своих адресатов возлюбленные, чада мои, дети (в отделе 2, 12–14 обращается последовательно к чадам, отцам, юношам и детям), даже намеком не указывая места их нахождения. Совершенно очевидно, что Первое Иоанна — это окружное послание, целью которого была полемика с еретиками, отрицающими действительность воплощения Слова Божия. Благодаря святителю Иринею Лионскому известно, что во времена апостола Иоанна таким еретиком был Керинф, который учил, что Слово Божие не воплощалось, но лишь жило в человеке Иисусе с момента Крещения и до Креста. Во время страданий Оно удалилось и со стороны наблюдало за происходящими событиями. Таким образом, согласно Керинфу, Христос лишь по видимости («κατά δόκησιν», почему и последователи этой ереси стали называться «докеты») стал человеком и пострадал. Эта ересь своим отрицанием действительности воплощения Слова Божия, имеющим предпосылки в основах греческой философской мысли, отрицает в конце концов и саму возможность спасения для человека, являющемся единством из тела и души.

Учению еретиков, которые в послании названы «антихристами», апостол Иоанн противопоставляет исторический факт воплощения и смерти Сына Божия Иисуса Христа, засвидетельствованный личным опытом апостолов, факт, который говорит о любви Божией к человечеству. Здесь находится и тот критерий, по которому можно отличить еретика от верного: «Всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога, и всякий дух, который не исповедует Иисуса, не есть от Бога; и это — дух антихриста» (1 Ин. 4, 2–3).

Тема любви в послании тесно переплетается с полемикой против еретиков. Апостол Иоанн переходит от одной темы к другой и снова возвращается к тому же, так что может показаться, будто он повторяется, тогда как на самом деле апостол каждый раз добавляет нечто новое и рассматривает это уже с иной целью. Спиралевидный и циклический образ мысли апостола, знакомый нам по четвертому Евангелию, отчетливо прослеживается и в Первом Соборном послании Иоанна.

В общих чертах содержание послания можно представить следующим образом: после предисловия (1 Ин. 1, 1–4), в котором апостол Иоанн Богослов, как очевидец и достоверный свидетель земной жизни Христа, пишет христианам, чтобы и они имели «общение» с Отцом и Сыном, апостол раскрывает вначале, в чем именно состоит это богообщение. Поскольку Бог есть свет, тому, кто хочет иметь общение с Ним, необходимо жить «во свете» и удаляться от греха (1, 5 — 2, 2). На практике общение с Богом проявляется в хранении заповедей (2, 3–6); кто любит брата своего, тот находится во свете (2, 7–11); но любовь к миру и мирским грехам несовместима с любовью к Богу (2, 12–17); те, кто отрицает, что Иисус есть Христос, являются антихристами (2, 18–27). Далее апостол описывает отличительные признаки чад Божиих: они ожидают Господа (2, 28 — 3, 3), удаляются от греха и прилепляются к праведности (3, 4–10), любят братьев не только словом, но и делом (3, 11–24), избегают духа заблуждения, т. е. учения еретиков-антихристов (4, 1–6). И вновь апостол возвращается к центральной теме любви. Бог по любви послал Сына Своего в мир. Отсюда вытекает обязанность христианина любить своего ближнего, и эта любовь к ближнему является доказательством нашего общения с Богом (4, 7–16). Любовь дает христианину дерзновение и освобождает его от страха Суда и наказания (4, 17–19). Любовь к Богу, если не сопровождается любовью к ближнему, есть ложь (4, 20–21). Любовь к Богу состоит в соблюдении заповедей, и это соблюдение заповедей дает возможность побеждать демонические силы мира сего. Но побеждает мир только тот, кто исповедует веру в воплощение Сына Божия (5, 1–12). Послание заканчивается увещанием христианам (5, 13–20), чтобы они обращались со своими нуждами к Богу и молились за братьев, которые согрешают «не к смерти». Словами «есть грех к смерти: не о том говорю, чтобы он молился» апостол указывает на еретиков, которые не верят в воплощение Христа и не имеют общения со Христом и прочими христианами, а посему и молитва о них тщетна. Далее следует напоминание, что возрожденный в таинстве крещения христианин не должен более иметь никакой связи с грехом, но устремляться к жизни, которую содержит в Себе единый истинный Бог. Послание заканчивается увещанием: «Дети, храните себя от идолов» (5, 21).