Иоаннис Каравидопулос - Введение в Новый Завет

6. В ожидании грядущего Суда, а также всех тех грозных событий, которые предвозвещает Апокалипсис, апостол Иоанн обращается к людям с призывом к бодрствованию. «Бодрствуй», обращенное к предстоятелю Сардийской церкви (3, 2) и ко всем верующим, является отголоском тех постоянных «итак бодрствуйте», которые встречаются в речах Господа в Евангелиях, особенно в тех местах, которыми заканчиваются притчи о Суде (Мф. 24, 42; 25, 13; Мк. 13, 34 и др.).

7. Прежде чем обратиться к следующей теме Апокалипсиса, необходимо вспомнить, что книга эта была написана в эпоху гонения на Церковь, в то время когда кровь мучеников начала уже проливаться и взращивать собою семена Христова Евангелия. Император Домициан в последнее десятилетие I века постановил, заручившись в этом даже согласием синклита, чтобы его именовали не иначе как «Господь и Бог», и потребовал себе служения как Богу, впрочем, как и предшествовавшие ему императоры. Христиане, твердо веруя, что един есть истинный Бог, Которому подобает поклонение и служение, отказываются от такого божеского служения (λατρεία) императору, что приводит их к мученичеству.

Зверь, о котором идет речь в Апокалипсисе и который обозначается в одном месте (Апок. 13, 18) кодовым числом 666, символизирует собою римского императора или в целом римскую администрацию. Таково историческое толкование образов, относящихся к зверю. Но если для современников апостола Иоанна Богослова зверь означал собою римскую власть, то для последующих веков этот образ прилагался каждый раз к тем новым многочисленным «зверям», которые требовали себе от людей божеского поклонения. Толкователи этой трудно поддающейся изъяснению книги уверяют нас, что в разные эпохи различные исторические личности становились как бы воплощением того зверя и несли с собою бедствия для человечества.

Обобщая, можно сказать, что любой институт человеческой власти или отдельная личность, которая присваивает себе божественные свойства, хочет всецело возвышаться над человеком и требует от него жертвенности и божеского служения, есть «зверь». Любая сила, будь то личность, или система, или идеология, которая отказывается воздавать должное истинному Богу и соответственно уважать права человека, уже сатанинская по своему существу и предвосхищает собою антихриста, который станет завершающим этапом проявления зла. Впрочем, история человечества не заканчивается на антихристе, согласно с центральной идеей Апокалипсиса.

Брациотис в своем «Комментарии на Апокалипсис» замечает, что «в истории всемирной литературы, пожалуй, нет другой такой книги, которая испытала столько толкований и перетолкований, как наш Апокалипсис» [163] Μπρατσιώτη П. Αποκάλυψις τοΰ Αποστόλου Ίωάννου. 1950. Σ. 38. . И действительно, множество образов, символических чисел и сама природа этой книги делают затруднительным ее толкование. Основные вопросы, которые встают перед толкователями Апокалипсиса, следующие: а) на какую эпоху указывают видения пророка? б) следует ли понимать 7 печатей, 7 труб и 7 чаш как повторяющееся раз за разом изображение одних и тех же бедствий, или каждая из этих седмериц предвозвещает новый ряд бедствий? в) кто скрывается за символическим числом зверя 666 в Апокалипсисе 13, 18? г) каково значение тысячелетнего царствования Христа в Апокалипсисе гл. 20? — а также многие другие частные вопросы.

Не имея возможности подробно рассматривать здесь все вопросы герменевтики Апокалипсиса, назовем только основные и наиболее распространенные виды его толкования. 1. Согласно историческому толкованию, автор Апокалипсиса изображает события всемирной истории, то, «что будет после» (1, 19), от современной ему эпохи до второго Пришествия Христова. 2. Согласно эсхатологическому толкованию, в книге описаны события только последних времен, предваряющих окончательный Суд. 3. Церковно-историческое толкование усматривает в Апокалипсисе исчерпывающее изображение истории Церкви Христовой. 4. Целый ряд толкователей полагают, что апостол Иоанн описывает современные себе события (гонения, испытания и т. п.). 5. В отношении сравнительного богословия в Апокалипсисе исследуют возможные влияния современных ему религиозных представлений других народов. 6. Согласно таинственному или духовному толкованию, вся книга должна пониматься иносказательно (аллегорически), поскольку касается духовной жизни. И, наконец, седьмое, эклектические толкования соединяют в себе те или иные из вышеперечисленных видов толкований.

Сам автор книги называет себя Иоанном (1, 1. 4; 22, 8), братом и соучастником «в скорби и в царствии и в терпении Иисуса Христа» (1, 9). Древнее церковное Предание свидетельствует, что этот Иоанн есть тот самый известный ученик Спасителя, который написал четвертое Евангелие и три Соборных послания и который принадлежит к числу двенадцати апостолов. К апостолу и евангелисту Иоанну возводят Апокалипсис неизвестный нам писатель канона Муратори, святой Иустин Философ, святитель Ириней Лионский, святитель Климент Александрийский, а также Ориген, Тертуллиан, святитель Ипполит Римский и др. Против принадлежности Апокалипсиса евангелисту Иоанну высказался в III веке святитель Дионисий Александрийский, который указал на заметные различия в языке, стиле и основных идеях между Апокалипсисом и другими писаниями апостола Иоанна Богослова. С этими последними Апокалипсис, по замечанию святителя Дионисия, «не имеет почти ничего общего». «В первых [т. е. в Евангелии и Соборных посланиях апостола Иоанна Богослова] — не только безупречный греческий язык, но они и красноречивы, убедительны, хорошо построены и удобопонятны; в них не найдешь ни иностранного слова, ни ошибок в языке, ни новых придуманных слов… Что автору Апокалипсиса даны были созерцания, и ведение, и дар пророчества, я не спорю, но вижу, что пишет он по-гречески неправильно, пользуется иностранными словами и местами делает ошибки в языке… Я сказал все это не в насмешку (да никто так не подумает), но только чтобы показать разницу этих писаний». [164] См.: Евсевий Кесарийский. Церковная история. VII. 25, 22, 25–27.

Эти меткие замечания святителя Дионисия Александрийского повторили и современные исследователи. Некоторые из них приписывают теперь Апокалипсис Иоанну пресвитеру, о котором упоминает в начале II века Папий, епископ Иерапольский. [165] См. 9, 3. Другие считают, что автором его мог быть некий неизвестный Иоанн, пророк первенствующей Церкви. Конечно, никто не может отрицать различия в стиле между Апокалипсисом и прочими писаниями апостола Иоанна Богослова. Но в то же время нельзя не заметить и единства их богословия, атмосферы борьбы и победы Бога над демоническими силами. Хотя, конечно, в каждом из этих текстов данные богословские идеи выражаются при помощи различной терминологии и иных изобразительных средств.