Вадим Леонов - Бог во плоти. Святоотеческое учение о человеческой природе Господа нашего Иисуса Христа

Святитель Кирилл Александрийский в своем «Слове о вочеловечении Господа» говорил об изначальном отсутствии какой-либо греховности во плоти Спасителя: «Христос не воспринял нашей греховности, но был чист от всякого греха» [574]. О воссоздании человеческой природы именно в момент воплощения он свидетельствовал: «Слово Божие восприемлет человеческое естество и вос-созидает Свой образ, растленный грехом, обновляет изваяние, приведенное в ветхость сыном злобы, и делает его прекраснее прежнего, не создав его как древле из земли, но Сам восприняв его, не пременив Божественное естество в человеческое, но соединив человеческое с Божественным» [575].

Преподобный Максим Исповедник настаивал, что совершенство, непорочность и обоженность плоти Христовой неразрывно связаны с моментом воплощения: «Я продолжаю утверждать, что Слово, воспринявшее плоть, действительно обожило эту природу» [576]. Эту мысль он повторял многократно: «Единое Слово во всей Своей полноте сущностно восприняло всю природу и полностью обожило ее этим восприятием» [577].

Преподобный Иоанн Дамаскин писал об изначальной обоженности плоти Христовой, образованной Им Себе в утробе Девы: «Сын Божий, ипостасная Премудрость и Сила всевышнего Бога, единосущный Отцу, и из непорочных и чистейших Ее кровей образовал Себе начаток нашего естества — плоть, оживленную душою мыслящею и разумною, — не через оплодотворение семенем, но творчески, через Святого Духа» [578]. Эту мысль он повторял неоднократно: «Восприняв начатки нашего естества из пречистых, непорочных и незапятнанных кровей Святой Девы, Ты образовал Сам Себе плоть, оживленную душой мыслящей и разумной, Сам явился для плоти Ипостасью, так что стал совершенным человеком, не переставая быть совершенным Богом и единосущным Отцу Твоему» [579].

Таким образом, сам факт воплощения Бога Слова говорит об особых достоинствах Его человеческого естества:

— об отсутствии греховного расстройства (первородного греха);

— об изначальной (при воплощении) обоженности Его плоти.

В истории Церкви были попытки внедрить в церковное сознание идею, что Господь имел греховное расстройство в Своем человеческом естестве. Самой значительной такой попыткой в древности была ересь Феодора Мопсуэстийского, который, помимо того что не признавал ипостасного единства двух естеств в Господе, считал, что Христос имел человеческое естество в расстроенном состоянии, подверженное греховным страстям и порокам, т. е. испорченное первородным грехом [580]. Он писал прямо, что Господь в течение Своей земной жизни «умерщвлял во плоти грех и укрощал ее похоти… душу же наставлял и побуждал и Свои страсти побеждать, и обуздывать плотские похоти» [581]. Важным отличием Христа от всех людей, по мнению Феодора, было то, что Он никогда не поддавался искушениям душевных и телесных страстей, т. е. ни разу не совершил личного греха [582]. Суть подвига Христа, считал он, заключалась в постепенном нравственном совершенствовании через борьбу со страстями, которые действовали в Его естестве в течение всей Его земной жизни. В книге «Против Аполлинария» Феодор писал о совершенствовании Христа так: «Он оправдался и явился непорочным, частию через удаление от худшего и стремление к лучшему, частию через постепенное усовершенствование» [583]. Божество Христа содействовало Ему в преодолении страстей и греха, но не предопределяло исход этой борьбы, ибо «если бы одно Божество одерживало победу над страстями, — писал Феодор, — то мы не имели бы никакой пользы от того, что Им совершено, и подвиги Господни… были бы совершены ради какого-то тщеславия» [584]. Преодолевая в Своем человеческом естестве страсти и греховную поврежденность, Он, по мнению Феодора, через воскресение достиг полного единения с Богом и сообщил Своему человеческому естеству бессмертие, неизменяемость и безгрешность. Феодор настаивал, что полное освобождение человеческого естества Христова от страстей и греха произошло только в Его воскресении, а вся Его предшествующая жизнь была лишь постепенным очищением и совершенствованием, чтобы сделать «через воскресение неразрушимым и свободным от страстей тело Его и соединить это бессмертное тело с Его душою так, что более невозможно стало между ними разделение» [585]. Феодор иногда говорил о совершенстве человеческого естества Господа и до воскресения, но в этом случае слово «совершенный» (τέλειος) он использовал в узком антиаполлинарианском смысле, т. е. что Господь имел не только человеческое тело, но и разумную душу. Всецелое совершенство человеческой природы Христа, которое отцы Церкви исповедовали с момента воплощения, он признавал только после воскресения.

В VI веке против ереси Феодора Мопсуэстийского выступил Леонтий Византийский. Он полемизировал как с несторианами, так и с монофизитами и понимал, что основателем ереси несторианства является Феодор Мопсуэстийский. Поэтому заочную дискуссию он вел именно с ним. Для Леонтия была неприемлема идея «усовершившегося Христа», Который «мало-помалу» исцелял Свою человеческую природу, ибо в этом случае получается, что Христос страдал и умер на Кресте не столько за людей, но чтобы Самому очиститься от первородного греха. Евангельская идея о том, что Христос заклан за нас [586], кощунственно извращена у Феодора. Леонтий так обличал его: «Ты проповедуешь, что Он [Христос], преуспевая в добродетели, постепенно очищался. Крестишь Его, но не прежде, чем считаешь Его усовершившимся в добродетели. Христос называется и совершенным, но постепенно приближается к евангельской жизни и исполняет ее… Ты ведешь Его на Крест против воли, чтобы умереть сколько за Себя, столько же и за весь мир» [587]. Леонтий Византийский учил, что эти ложные идеи в совокупности с доктриной о двух ипостасях во Христе и другими заблуждениями есть сущностное извращение христианского вероучения, ибо страдания Спасителя за наши грехи Феодором подменяются идеей личного самосовершенствования и тем самым он «отрицает принесенное от Господа Иисуса Христа спасение, не только повреждает веру Никейского Собора, но и всю в корне разоряет и дает вместо нее другую, иной символ веры или, лучше сказать, суеверие» [588].

Другие святые отцы столь же категорично отвергали еретическую идею Феодора о поврежденности плоти Христовой. Преподобный Марк Подвижник так обличал последователей еретика Феодора: «Мир умер Адамовым преступлением. Если же плоть Господа… подпала греху (υπό την ἁμαρτίαν έτύγχανεν), как же она тогда могла быть отдаваема за жизнь мира, когда и сама нуждалась, по твоему мнению, в искуплении… Если, как ты говоришь, плоть (Христа) была простой, нуждающейся в очищении (προσδεομένη καθαρισμού), то откуда тогда нам спасение?» [589]Те же мысли мы встречаем и у преподобного Максима Исповедника в его сочинениях, где он вскрывает духовную пагубность мнений несториан о плоти Христовой и утверждает, что Несторий «сделал грешником человека [Христа], Который, по его мнению, был обожен лишь поступательно» [590].