Вадим Леонов - Бог во плоти. Святоотеческое учение о человеческой природе Господа нашего Иисуса Христа

Тварное совершенство Адама не было абсолютным. Оно было лишь неким природным основанием для его дальнейшего восхождения к Богу и осуществления своего нравственного призвания: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный » [37] Мф. 5:48. . «Наше естество, — говорил святой Григорий Нисский, — было первоначально создано Богом как некий сосуд, способный к принятию совершенства» [38] Свт. Григорий Нисский. Об устроении человека. СПб., 1995. С. 45. . Тварная ограниченность естества преодолевалась им с помощью Божией благодати, к которой он приобщался через непрестанное богообщение и созерцание славы своего Создателя. «Созданный и устроенный Богом человек, — писал святой Ириней Лионский, — соделывался по образу и по подобию несозданного Бога, по благоволению и повелению Отца, по действию и творчеству Сына, при питании и укреплении от Духа, вместе с тем как сам он преуспевал мало-помалу и восходил к совершенству. Надлежало, чтобы человек прежде всего получил бытие, получивши, возрастал, возрастая, мужал, мужая, укреплялся, укрепляясь, усовершался, усовершаясь, прославлялся, прославляясь, удостаивался видеть Бога» [39] См.: Сщмч. Ириней Лионский. Против ересей, IV, XXXVIII, 3. — Творения. СПб., 1900. С. 435. . Такое понимание относительного совершенства естества Адама с древнейших времен исповедовалось отцами Церкви и связано с понятием о Боге как о единственном Существе, Которое имеет абсолютное совершенство.

Относительное совершенство первозданного Адама естественным образом предполагает, с одной стороны, определенную условность его бессмертия и нетления, а с другой стороны — возможность смерти. Актуализация этих свойств зависела от свободной воли человека. Эти качества не были неотъемлемым достоянием его естества, человек имел все возможности как стяжать бессмертие и нетление, так и предаться смерти. Святой Феофил Антиохийский еще во II веке дал известное объяснение смертности и бессмертия первозданного Адама: «Он сотворен по природе ни смертным и ни бессмертным. Ибо если бы Бог сотворил его вначале бессмертным, то сделал бы его Богом; если же, наоборот, сотворил бы его смертным, то Сам оказался бы виновником его смерти. Итак, Он сотворил его ни смертным и ни бессмертным, но, как сказали выше, способным и к тому и к другому» [40] Свт. Феофил Антиохийский. К Автолику о вере христианской, 2, 27. — Сочинения древних христианских апологетов. СПб., 1895. С. 159. . Святой Феофил тонко подметил ущербность однозначного формального понимания смертности или бессмертия Адама. Ибо строго говорить о природном бессмертии Адама возможно только при пантеистическом воззрении на мир («если бы Бог сотворил его вначале бессмертным, то сделал бы его Богом»), что в корне несовместимо с Божественным откровением. С другой стороны, однозначное утверждение реальной смертности Адама в раю предполагает, что он рано или поздно должен был умереть, даже необязательно по причине грехопадения, но неминуемо по необходимости естества. Все это несовместимо с изначальным замыслом Божиим — предназначением человека к бессмертию. В этом случае Бог действительно оказался бы единственным виновником смерти Адама. Другим классическим объяснением смертности и бессмертия Адама стали слова блаженного Августина: «Раньше греха тело могло быть названо в одном отношении смертным, а в другом бессмертным, — смертным потому, что оно могло умереть, а бессмертным потому, что могло и не умереть. Ибо иное дело иметь возможность умереть, как создал Бог некоторые бессмертные природы, и иное — иметь возможность не умереть, как бессмертным создан первый человек» [41] Блж. Августин Иппонский. О книге Бытия, 6, 25. — Творения. В 11 ч. Ч. 8. Киев, 1915. С. 63. .

Эти суждения святых отцов очень важны с догматической точки зрения, но на первый взгляд они могут показаться парадоксальными и потому непонятными. Ибо сразу может возникнуть вопрос: как смертность и бессмертие могут одновременно сосуществовать в едином естестве первозданного человека. Ведь смерть и бессмертие являются несовместимыми понятиями: человек не может быть частично живым и частично мертвым, частично смертным и частично бессмертным. Он или живой, или мертвый, и третьего состояния не существует. Очевидно, что между этими понятиями нет объединяющего онтологического основания в природе человека. Как же тогда возможно понять вышеуказанные суждения святых отцов о том, что человек бессмертен и смертен одновременно?

В отношении этого вопроса «Бог не оставил нас в совершенном неведении» [42] Прп. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры, 1, 1. СПб., 1913. С. 2. . У святых отцов, с древнейших времен учивших об условном понимании бессмертия и нетления человека [43] И. Романидис, основываясь на изучении творений святых отцов первых двух веков христианской эры, пришел к выводу, что учение об условном понимании бессмертия первозданного человека является одним из существенных положений древнехристианской православной антропологии: «Согласно писателям исследуемого периода и вообще всем греческим отцам, Бог есть жизнь или саможизнь, в то время как человек не является жизнью, но причастен жизни. Таким образом, одно есть человек и совсем другое — жизнь человека. Человек причастен жизни, будучи причастным творческой и промыслительной нетварной энергии Бога. Но причастие этого животворящего действия Бога становится непрерывным только на пути нравственного усовершенствования, потому что только совершенное может стать действительно бессмертным» (Ρωμανίδηί I. Тò προπατορικόν Αμάρτημα. Αθήνα, 1992. Σ. 157). , есть ответ, который подводит вопрошающих к граням метафизики человеческого бытия [44] Необходимо отметить, что слова «смертность» и «смерть» часто употребляются как синонимы, что в определенных ситуациях вполне допустимо, но, по сути, это не тождественные понятия. Ибо слово «смертность» указывает на свойство или возможность естества при определенных условиях умереть, а слово «смерть» указывает на фактическое разобщение с источником жизни. Эти два понятия тесно взаимосвязаны, ибо смерть есть актуализация смертности, однако наличие смертности в естестве еще не означает безусловную предопределенность к смерти. Слова «смерть» и «смертность» святыми отцами используются как синонимы только в том случае, когда речь идет о смертности, которая с абсолютной неотвратимостью приводит к смерти вне зависимости от свободной воли и стремлений человека. Такая смертность возобладала над родом человеческим только после грехопадения Адама, и она обусловлена греховным состоянием естества. .

Этот ответ основан, прежде всего, на свидетельствах Священного Писания, согласно которым естество Адама было сотворено из праха земного [45] Быт. 2:7. и потому само по себе оно было тленным и смертным. Подтверждением этого являются известные слова Божии, обращенные к Адаму еще до грехопадения: «В день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» [46] Быт. 2:17. . Если Господь предупредил Адама о возможной смерти до грехопадения, значит, такая возможность существовала для него изначально. Более определенно эта мысль высказывалась в других местах Священного Писания, например: «Ты дал Адаму тело смертное, которое было также создание рук Твоих» [47] 3 Езд. 3:5. См. также: Быт. 3:19. Иов. 34:15. Пс. 89:4; 103:29. Еккл. 12:7. Известный русский библеист Η. Н. Глубоковский, разбирая учение ап. Павла (1 Кор. 15:45–48), видел здесь указание на естественную смертность тварного естества Адама: «Раз Адам был перстным и живая душа давала ему основы для существования лишь в земной сфере его происхождения, — отсюда вытекает не более того, что натурально он не был бессмертным… не будучи самобытным, Адам сам по себе был бренным по своей ограниченности и должен был подвергнуться неизбежной участи всего тварного. Понятно, что из этого еще не следует логически, что — при чрезвычайных средствах благодатного взаимообщения со Всевышним — он и тогда был лишен всяких способов избежать смертности». Эта естественная смертность человеческой природы принципиально отличается от той смерти, которая вошла в мир после грехопадения, потому что естественная смертность человека «неотлучна от самой природы и не связана с виновностью» (Глубоковский Η. Н. Учение святого апостола Павла о грехе, искуплении и оправдании // Христианское чтение. СПб., 1898. Март. С. 328–329). .