Андрей Виноградов - Андрей Первозванный. Опыт небиографического жизнеописания

— Очень уж поздние рукописи, — засомневался Никифоров.

— Поздние. Да и сам текст, судя по языку и приведённым географическим сведениям — никак не ранее десятого-одиннадцатого века. При этом автор явно был знаком с Епифаниевым житием, но многие детали больше нигде не встречаются. Даже в повествовании о палестинской жизни апостола он умудряется и переработать евангельский текст, и обогатить его массой апокрифических подробностей. Смотрите сами. — И Фоменко положил перед Елизаветой Андриановной свой афонский свиток:

«Житие и мученичество святого славного апостола Андрея Первозванного

Первозванный апостол Андрей, земной ангел и небесный человек, происходил из Вифсаиды, одного из городов Галилеи, и был родным братом Петра, верховного апостола: с детства были они рыбаками. И вот, чиня после рыбной ловли свои сети, часто рассуждали они друг с другом о беспредельных судах Божьих и о божественном Писании и законе, и чем больше искали, тем сильнее разгорался в их сердце страх Божий и любовь к Его заповедям. И действительно, согласно Сказавшему: «Всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят», — и они, ища, нашли, как и желали. Ведь когда прошёл повсюду слух о Крестителе, то, узнав об Иоанне, богоглаголивый Андрей оставил однажды своего брата и бывших с ним в лодке и поднялся к Иордану, где крестил Иоанн. Там он обнаружил, что тот живёт на земле словно ангел, проповедуя покаяние и оставление грехов и крестя всех приходящих к нему крещением покаяния, и сам последовал за ним и стал его учеником. Было у Иоанна и тринадцать других учеников».

— Обратите внимание на точное число учеников Иоанна, — комментировал Фоменко. — Ни у кого больше оно не встречается, хотя, наверное, это просто переделка двенадцати учеников Христа. Тринадцатым же был Андрей, который перешёл к Иисусу.

«Иоанн ежедневно громко и дерзновенно проповедовал всем приходящим:

— Я крещу вас в воде, но идёт за мною Сильнейший меня, у Которого я недостоин развязать ремень обуви.

Говорили ему его ученики:

— Учитель, кто же больше тебя на земле? Не находим мы человека, живущего так!

Ответил им Иоанн:

— Я не знал Его; но Пославший меня крестить в воде сказал мне: «На Ком увидишь Духа, сходящего и пребывающего на Нём, Тот и будет крестить Духом Святым и огнём».

Пробыв с Иоанном несколько дней, Андрей вернулся к своей работе и рассказал всё своему брату Симону и его товарищам, ведь расстояние от Тивериадского моря до Элима, где крестил Иоанн, было один день пути».

И здесь Григорий заметил:

— Точное место, где крестил Иоанн, — только автор этого жития называет его Элимом. Видимо, имеется в виду Элим в земле Завулоновой.

«Снова через семь дней Андрей отправился к своему учителю Иоанну, взяв с собой и Марка, одного из плававших с ним. И говорит Иоанн Андрею:

— Тот, о Котором я сказал вам, вчера пришёл и крестился, и я видел Духа, в виде голубя сходящего с неба и пребывающего на Нём. Но и глас сошёл с неба: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором моё благоволение». Этот голос слышал и я, и бывшие со мной.

На следующий день Иоанн видит, что идёт Иисус, и говорит Андрею и его товарищам:

— Вот Агнец Божий, Который берёт на себя грех мира.

Тогда Андрей вместе с Марком, оставив Иоанна, последовали за Иисусом и говорят ему:

— Равви, где живёшь?

Говорит им Иисус:

— Пойдите и увидьте.

Они пошли и пробыли с ним в Иерихоне близ Иордана; было же около десятого часа».

— Смотрите, — не переставал удивляться Фоменко, — автор жития называет имя второго ученика, пошедшего вместе с Андреем за Иисусом. Только это вовсе не Иоанн, как считали многие комментаторы, а некий Марк. Видимо, произошла какая-то путаница: сначала тут мог быть именно Иоанн, но потом его отождествили не с евангелистом Иоанном, а с учеником Павла Иоанном-Марком, который, скорее, тоже был евангелистом — тем самым апостолом Марком. Но Иисуса он никак не мог видеть.

— Ты нас совсем запутал, — пробормотал Никифоров. — А нет ли там чего-нибудь об Иуде?

Увы, ничего не оказалось.

«А на следующий день Иисус был возведён Духом в пустыню для искушения. Тогда Андрей и Марк вернулись к своему кораблю и стали трудиться. Сказал же Андрей своему брату Симону:

— Мы нашли Провозвещённого в Писаниях Христа.

Рассказал он и о Его обычаях и знамениях, и о Его праведности и кротости, так что Симон трудился и жаждал увидеть Его.

Через шестьдесят дней забросили они сети в Галилейское море, и вот — Иисус проходит по берегу и говорит им:

— Идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков.

Говорит Андрей своему брату Симону:

— Это Христос.

И говорит тому Иисус:

— Ты Симон, сын Ионин, ты наречёшься Кифа, что значит «камень».

Оставив лодку и сети, они последовали за Иисусом. С тех пор они не отлучались от Него вплоть до Его вознесения на небеса».

На этом месте анонимное житие, присланное отцом Ампелием, обрывалось.

— Что ж, весьма любопытно. Последует ли продолжение? — спросила Елизавета Андриановна.

— А это как изволит отец Ампелий, — сказал Григорий. — Или мне самому придётся ехать на Афон. Да уж как мне туда выбраться, когда на носу переаттестация, отчёт по гранту, петрозаводская конференция…

Признаться, Григорий запутал не только Никифорова, но и сам основательно запутался: цитаты из Евангелий, Епифаниева жития, обрывки апокрифов и последний анонимный текст — всё это ему уже снилось в виде каких-то пергаменных пузырей — какие и вправду бывают на месте соприкосновения кожи с костью. Пузыри полнились буквами — греческими, славянскими, латинскими и даже еврейскими. Буквы хаотически перемешивались в этих пузырях, подставляя для обозрения то один свой бок, то другой, — одним словом, это были не буквы, а рыбы, и пузыри были не пузыри, а стеклянные шары, наполненные мутной морской водой, напоминавшей почему-то по запаху свежевыделанную телячью кожу. И самым страшным было то, что перемешивающиеся тексты никак не могли соединиться, они отталкивались друг от друга, противоречили друг другу и то один, то другой начинали казаться неподлинными, кем-то когда-то придуманными. «Почему апостол Андрей не продиктовал никому из нас своё житие? — мучился Григорий. — Почему он отправил нас в столь опасное плавание по этому рукописному морю? Как не утонуть в такой пучине? Как поймать правильную рыбу?» И тогда появлялся сам Андрей, в плывущей по золотому небу лодке, забрасывал серебристую сеть и пытался поймать ею Григория, но Григорий барахтался в текстах, распугивал самых крупных рыб, а в сеть не попадал — и просыпался.

Папирусный свиток с «Деяниями Андрея», найденный Епифанием на хорах Святой Софии, привёл его в крайнее недоумение: с одной стороны, это был очень древний текст, что сразу было видно и по слогу, грубому и наивному, и по отсутствию речений из Писания, чем грешили старинные авторы, особенно еретики; с другой — рассказ древнего автора живо напомнил Епифанию о тех чудесных историях, которые он ребёнком слышал от своего учителя Григория, брата покойной матери. Григорий был одно время послушником Студийского монастыря, но, обуреваемый блудными бесами, бесславно оставил постническое житие и открыл школу близ форума Аркадия. Там и учился грамоте Епифаний. И вот сейчас в его памяти отчётливо вырисовался тот день, когда он впервые услышал о приключениях апостола Андрея.