Генри Клауд - Барьеры

6 утра

звонок будильника. Шерри потянулась и нажала кнопку, заставив его умолкнуть. Уверена, теперь я могу обойтись без него, — подумала Шерри про себя. Уже пять минут как она не спала. В течение долгих лет семь-восемь часов сна казались для Шерри недостижимой мечтой. Она всегда думала, что в такой семье нельзя даже мечтать о полноценном сне.

Однако мечта ее начала сбываться. Теперь дети ложились раньше, поскольку она и Уолт стали устанавливать для них более четкие временные границы. В результате у супругов оставалось даже какое-то время, чтобы расслабиться и побеседовать перед сном.

Конечно, не обошлось без осложнений. За право высыпаться порой приходилось расплачиваться. Например, вчера мать Шерри явилась с характерным для нее неожиданным визитом. На этот раз она явилась как раз в тот момент, когда Шерри помогала своему сыну, Тодду, в выполнении домашнего задания.

Это было одно из самых трудных высказываний, которые Шерри сделала за всю свою жизнь. «Мама, я всегда рада тебя видеть, но как раз сейчас время совершенно неподходящее. Я помогаю Тодду закончить макет Солнечной системы. Сейчас я должна уделить ему все свое внимание. Если хочешь, можешь посидеть и посмотреть, или я позвоню тебе завтра, и мы договоримся, когда нам лучше всего встретиться.»

Мать Шерри реагировала как обычно. Синдром мученицы взыграл в полную силу. «Я всегда это знала, дорогая. Кто захочет проводить время с пожилой одинокой женщиной? Ну что же, я просто пойду домой и буду сидеть одна. Так же, как и в любой другой вечер»

В прежние времена Шерри обязательно уступила бы под чувством вины, которое мать постоянно пыталась внушить ей. однако теперь, после проведенной работы над самой собой и своим отношением к окружающим, Шерри решила для себя, к какой тактике будет прибегать в случае неожиданных визитов своей матери. К тому же она больнее не чувствовала себя такой виноватой. К утру мамочка придет в себя, а Шерри проведет сегодняшний вечер так, как считает нужным.

6.45

Шерри надела свое новое платье. Оно сидело идеально, хотя и было на два размера меньше тех, которые она носила несколько месяцев назад. Благодарю, Тебя, Господи, за мою новую способность ограничивать себя, — помолилась она. Диета и программа упражнений в конце концов подействовали и это не было связано с какими-то новыми секретами о пищевых продуктах и способах сжигания калорий. Дело было в том, что она теперь заботилась о себе не с точки зрения эгоизма, а разумно распоряжалась своей жизнью. Она больше не чувствовала себя виноватой оттого, что ей приходилось отнимать время от домашних дел, чтобы заняться собственным телом. Находясь в лучшей форме, она была лучшей женой, лучшей матерью и лучшей подругой. К тому же теперь она больше нравилась себе самой.

7.15

после завтрака Эми и Тодд отнесли тарелки в мойку, вымыли их и поставили в сушилку. Теперь все члены семьи привыкли принимать участие в домашней работе. Конечно, поначалу дети и Уолт противились этому. Тогда Шерри перестала готовить завтрак и не готовила его до тех пор, пока они не стали помогать ей убирать после еды со стола и мыть посуду. С детьми и Уолтом произошло что-то вроде чуда. Словно у них в голове ярко засияла надпись, гласящая: «Если я не работаю, то и не ем».

Еще большее удовлетворение вызывала картина, как дети вовремя, да еще и имея пару минут в запасе, подходят к школьному автобусу. Домашние задания выполнены, завтраки упакованы — невероятно!

Конечно, путь к этому быть каменистым. Вначале Шерри звонила родителям, дежурным по автобусу и просила их подождать ее детей максимум 60 секунд, после чего отправляться. Так они и поступали. Опаздывая на автобус, Эми и Тодд обвиняли Шерри в предательстве. Они говорили, что она специально унижает их: «Тебя совершенно не волнуют наши чувства!». Любящей матери, которая лишь учится устанавливать барьеры, тяжело выслушивать такие слова.

Однако продолжая усердно молиться и ища поддержку в группе психологической помощи, Шерри твердо придерживалась установленных ограничений. После нескольких опозданий на автобус, завершившихся опозданием в школу на несколько часов, дети начали самостоятельно заводить будильники.

7.30

Шерри приводила себя в порядок, сидя за туалетным столиком. Последнее время эта процедура стала для нее праздником, к которому она никак не могла привыкнуть. Она наслаждалась этими мирными и приятными моментами.

Шерри отправилась на работу, имея еще несколько минут в запасе.

8:45

входя в конференц-зал Маккалистер Энтерпрайзиз, где она теперь работала в качестве старшего консультанта по разработке новых моделей (продвижение, полученное ею за «эффективность в руководстве») Шерри бросила взгляд на часы. собрание должно было начаться с минуты на минуту и она готовилась его вести. Оглядевшись, она обратила внимание, что три человека, каждому из которых в ходе собрания предстояло играть довольно существенную роль, все еще не прибыли. Она сделала пометку в записной книжке, чтобы потом поговорить с ними. Может быть у них проблемы с барьерами, в разрешении которых она сможет им помочь.

Шерри улыбнулась. На память ей пришли дни, кстати, не такие уж и давние, — когда она была бы благодарна всякому, кто оказал бы ей помощь в разрешении этих же самых проблем. Благодарю, Тебя, Господи, за Твою церковь, которая учит библейскому отношению к этому вопросу, — молчаливо помолилась она. И затем начала собрание. Вовремя.

11.59

телефон, стоящий на рабочем столе Шерри, зазвонил. Она подняла трубку. «Шерри Филипс слушает,» — произнесла она, ожидая ответа. «Шерри, какое счастье, что ты здесь! Понятия не имею, чтобы я делала, если бы ты уже ушла на обед!»

этот голос невозможно было спутать ни с чьим другим. Он принадлежал Лонс Томпсон. В последнее время она звонила нечасто. С тех пор как Шерри подняла вопрос о неравенствах в их взаимоотношениях, он словно избегала общения. Шерри помнила день, когда между ними состоялся решительный разговор. Они сидели в кафе.

«Лоис, похоже, ты всегда испытываешь желание поговорить со мной, когда у тебя или тяжело на душе, или что-то не получается. Я очень рада, что ты мне так доверяешь, но почему-то получается, что когда трудно мне, то тебе либо надо срочно куда-то бежать, либо ты отвлекаешься, либо просто не проявляешь никакого интереса.»

Лоис начала было возражать, доказывая, что это совсем не так.

«Я твоя настоящая подруга, Шерри,» — говорила она.

«Полагаю, мы выясним, так ли это. Я хочу знать, на чем держится наша дружба: только на том, что я делаю для тебя, или на искренней привязанности. И я хочу, чтобы ты знала, — с этого момента провожу между нами кое-какие барьеры. Во-первых, Лоис, я больше не собираюсь по первому твоему призыву бросать все свои дела и лететь к тебе на помощь. Я люблю тебя, но я просто не в состоянии брать на себя ответственность за твою боль. И во-вторых, будут моменты, когда и мне будет по-настоящему больно, тогда я буду звонить тебе и просить о поддержке. Я понятия не имею, знаешь ли ты меня вообще как человека? Представляешь ли , чрез какие страдания приходится проходить мне? Так что нам обеим предстоит выяснить, чего стоит наша дружба.»