Хаям Маккоби - Революция в Иудее (Иисус и еврейское Сопротивление)

Теперь очевидно, почему первым действием Иисуса по вступлении в Иерусалим стало очищение Храма. Этот поступок был значительно снижен, «заземлен» составителями Евангелий, которые изобразили его как демонстративное изгнание менял из Храма. Но действие было во много раз важнее всех частностей: Иисус, в качестве законного царя, провел реформу Храма, очистив его от коррупции продажного саддукейского первосвященства. Иисус был теперь на вершине своей власти. Хотя у него не было организованной армии, еврейские массы рукоплескали каждому его шагу. Храмовая стража, которая пресекла бы насильственные действия, предпринятые всего лишь одним человеком, была бессильна воспрепятствовать реформам Иисуса. Возможно, он даже назначил нового первосвященника, на что имел право как царь (это было первым, что сделали восставшие в ходе Иудейской войны в 66 г. н. э.).

Проведя чистку храмовой администрации, Иисус должен был осуществить свой план нового освящения Храма для мессианской эры, явившись в Храмовом дворе, подобно Соломону при освящении Первого Храма, чтобы прочесть «Царский раздел». Нет сомнения и в том, что, опять-таки подобно Соломону, он воспользовался этим случаем, чтобы вознести молитву Богу, моля благословить свое правление, и, возможно, обратиться к народу со словами пророчества. Все это следует из сбивчивого и подтасованного отчета о посещении Храма Иисусом в праздник Суккот, который можно найти только в Евангелии от Иоанна, хотя Иоанн описывает это событие как не имеющее отношения к триумфальному Входу в Иерусалим и состоявшееся в другое время [85].

Параллель между Иисусом и Соломоном бросает свет на одно из обвинений, выдвинутых затем против Иисуса: что он грозил разрушить Храм и построить его заново в три дня. Вполне возможно, что Иисус заявлял о намерении разрушить и отстроить Храм заново после того, как его царство будет прочно установлено. Храм, которым сейчас правил Иисус, был выстроен Иродом Великим, которого фарисеи считали злодеем. Свое согласие на перестройку Храма фарисеи Ироду все же неохотно дали, но, несмотря на его несравненную красоту, никогда не считали, что Храм Ирода будет оставаться нетронутым и в царстве Мессии. И если бы Иисус изгнанием римлян на деле доказал, что он действительно царь-Мессия, фарисеи не стали бы возражать против того, чтобы он разрушил Храм Ирода и выстроил бы другой; они даже ожидали бы, что он именно так и поступит.

Почему бы Мессия — царь Последних Дней, царь, более великий, чем Соломон, не мог построить и освятить новый, последний Храм? Зачем еврейскому народу, очищенному, заново посвященному Богу, вновь обретшему свободу, — поклоняться Богу в Храме, построенном развращенным Иродом? Здесь нет ничего, что бы фарисеи считали кощунственным или что напугало бы кого-либо кроме первосвященника и его клики. Идея, будто фарисеи считали Храм вечной святыней, изменять которую было кощунством, — совершенно ложная. Обвинение Иисуса в том, что он намеревался разрушить Храм и выстроить его заново, было частью обвинительного акта, составленного против Иисуса не как богохульника или мятежника против иудаизма, а как мятежника против предательского режима первосвященника.

Таким образом, передатировка триумфального въезда с весны на осень делает все эти непонятные эпизоды гораздо более осмысленными. Осень — как раз то время, какое избрал бы для вступления в Иерусалим любой претендент на роль Мессии. Но есть еще один, более важный мотив, который мы пока не упоминали.

Пророчество Захарии гласит, что великая битва Последних Дней состоится осенью, во время праздника Суккот. В годовщину этого великого события, в мессианские времена, все народы земли явятся в Иерусалим на празднование Суккот (Зах., 14:16). Когда Иисус въезжал в Иерусалим верхом на молодом осле, он следовал этому пророчеству о Последних Днях. Те, кто знал Писание (а таких было много), уже по тому, как он въезжал, должны были понять его намерения — сразиться с римлянами прежде, чем окончится праздник Суккот.

Почему же составители Евангелий (видимо, следуя уже установленной к тому времени церковной традиции) отнесли триумфальный въезд к весне? Скорее всего, потому, что для позднейшей христианской церкви важнейшим событием в жизни Иисуса стала его смерть на кресте. Поэтому казалось более драматичным сжать ход событий, подчинив все последней сцене пьесы. А так как распятие состоялось весной, то весна и стала временем всех кульминационных событий в жизни Иисуса.

В культах воскресающих богов Адониса, Аттиса и Осириса смерть и воскресение юного бога происходили весной. Поэтому триумфальный Вход в Иерусалим стал перекликаться с чествованием юного бога перед его жертвоприношением в этих культах. Поэтому же, видимо, сочли правильным изменить датировку триумфального въезда, превратив его в событие, всего лишь предваряющее распятие. Привлекательность христианства для языческой античности во многом зависела от таких родственных черт и ассоциаций.

Однако для Иисуса, который рассчитывал на успех, а не на провал и вообще не понял бы такого романтического апофеоза, естественным временем для прибытия в Иерусалим была осень — время, когда радуются жатве. Многие из притч Иисуса сравнивают наступление Царства Божия с временем жатвы. То было самое радостное время еврейского года, когда новогодний период покаяния был закончен, урожай собран и наступило время для благодарения. Праздник Суккот — единственный, о котором в Писании говорится «Радуйся в праздник твой» (Втор., 16:14). Пасха, весенний праздник, была временем начала избавления, годовщиной Исхода из Египта, отправной точкой истории еврейского народа. Но триумфального завершения этой истории можно было ожидать осенью; точно так же, как царь Соломон праздновал осенью конец долгого периода горестей и торжественное начало мессианского царствования [86].

Но в ходе дальнейших событий надежды Иисуса потерпели трагическое крушение. И позднейшей христианской церкви суждено было превратить провал Иисуса в культ. Сам же Иисус никогда не предпочел бы весенний сев плодоношению осени.

Пребывание Иисуса в Иерусалиме в качестве царя Иудейского длилось менее недели. Что произошло за эту неделю? Согласно Евангелиям, единственным активным действием, совершенным Иисусом, было изгнание торгующих из Храма. Затем он, как можно видеть, вплоть до самого своего ареста ограничивался поучениями и проповедью в Храме. Но с учетом аргументов предыдущей главы очевидно, что Иисус сделал гораздо больше этого.

Очищение Храма было не единичным инцидентом, а настоящей реформой, повлекшей за собой занятие Храмовой горы Иисусом и его сторонниками. Как было и во многих других подобных мятежах, описанных Иосифом Флавием, Иисус завладел лишь частью Иерусалима. Большая часть Иерусалима продолжала оставаться в руках римских войск Пилата и еврейских войск Кайафы. С точки зрения Пилата и Кайафы, мятеж не был серьезным делом. На несколько дней харизматичный фанатик с помощью черни сумел захватить небольшой участок Иерусалима (так им должна была представляться ситуация). Правда, этот участок включал храмовую территорию, которая временно вышла из-под власти первосвященника. Храмовая служба прервана не была, ибо Иисус позволил подавляющему большинству священников оставаться на местах, изгнав только тех, кто был тесно связан с предателем Кайафой.