Моше Вейсман - Берешит

не позорить своих братьев публично.

—Как вы могли так поступить?—недоумевал Йосеф. — Разве вы не понимали, что я все равно узнаю, кто

украл мой кубок? На что вы надеялись? На то, что, потеряв кубок, я не смогу узнать, где он? Я даже знаю,

почему именно Биньямин украл его, — он хотел с помощью кубка узнать, где находится его пропавший

брат!

Йеуда ответил:

— Что мы теперь можем сказать нашему господину? Как можем оправдаться? Деньги, которые мы нашли в

наших сумах, были делом твоих рук — ты подложил их.

То, что происходит сейчас, тоже подстроено тобой. Мы невиновны в краже кубка, но получаем наказание от

Ашема за тяжкий грех, совершенный нами много лет назад. А теперь — мы готовы стать твоими рабами

вместе с нашим младшим братом.

Произнеся эту фразу, Йеуда тем самым исполнил еще одно наказание: за то, что братья продали Йосефа, они

теперь были вынуждены сами покориться рабству.

— Я отнюдь не собираюсь делать вас рабами, — сказал Йосеф. — Лишь тот человек, в чьем мешке был

найден кубок, станет моим рабом. Остальные могут возвратиться с миром к отцу!

Итак, Йосеф был некогда продан за двадцать серебряных монет — за серебро. Теперь искупление этого

греха пришло с помощью серебряного кубка.

Услышав суровое заключение Йосефа, братья отступили в сторону, и лишь Йеуда, поручившийся за

Биньямина перед отцом, остался стоять на месте.

Ашем подверг Йеуду самым большим мучениям, ибо именно он предложил продать Йосефа. Братья всегда

прислушивались к его мнению и подчинились бы ему и в тот раз, если бы он потребовал от них — не

прикасаться к Йосефу. Теперь он искупал свою вину.

Спор между Йеудой и Йосефом

Все еще не узнанный братьями, Йосеф предложил им оставить в Египте Биньямина и вернуться в дом отца.

Тогда Йеуда сказал ему:

— Ты думаешь, в нашем доме будет мир, если мы вернемся одни без брата?

Видя, что Йосеф не намеревается отпустить Биньямина, Йеуда понял, что именно от него сейчас зависит

судьба младшего брата. Прежде всего он решил умолять Ашема и просить Его, чтобы Он изменил замысел

Йосефа и не дал ему задержать у себя Биньямина. Йеуда был также готов и к битве — если не останется

другой возможности вызволить брата. Ему казалось, что такое самопожертвование может искупить его вину

перед Иаковом, поскольку в свое время именно он пришел к отцу с известием о мнимой гибели Йосефа.

В подтверждение серьезности своего намерения Йеуда говорил так громко, что его голос был слышен на

огромном расстоянии. Хушим, сын Дана, находился в это время в Ханаане. Услышав крик Йеуды, он понял,

что его дядя находится в беде, и бросился ему на помощь. Произошло чудо, расстояние между Ханааном и

Египтом сократилось — и он мигом оказался рядом с братом своего отца. Теперь Йеуда и Хушим стояли

вместе и, как два рязъяренных тура, пугали окружающих своим криком.

Гнев Йеуды придал силы остальным братьям. Они стали угрожающе топать ногами, отчего земля столбом

поднялась к небу.

Как только Йосеф увидел распалившегося Йеуду, он испугался, ибо понял, что тот может убить его. Перед

ним стоял силач, который с легкостью ломал толстые железные брусья. Тогда Йосеф тоже решил показать

свою силу. Он пнул ногой мраморный столб, который служил основанием его трона, и столб превратился в

груду осколков. В ответ Йеуда схватился за меч — но не тут-то было, меч застрял в ножнах, и Йеуда понял:

“Передо мной — цадик, на стороне которого Ашем”. Он тут же изменил свою тактику и начал уговарить

Йосефа отпустить Биньямина.

— Мой господин, — сказал он, погасив свой гнев, — после того как мы продемонстрировали свою силу, я

хочу задать тебе вопрос. По закону мы все можем стать твоими рабами. Но ты почему-то требуешь только

одного Биньямина. Возьми себе раба постарше и неопытнее — например, Реувена. Если же тебе нужен

сильный мужчина — возьми меня. Почему ты преследуешь именно Биньямина? Ведь таким образом ты

даешь нам основание для подозрений в весьма низменных вещах… Ты должен знать, что Биньямин

невиновен, что твое обвинение — ложно. В первый раз ты сам вернул деньги в наши мешки, а теперь

запрятал серебряный кубок в суму Биньямина. Не надейся, твое злодеяние не пройдет безнаказанным!

Открой свои уши и хорошенько выслушай твоего слугу. Знаешь ли ты, что однажды фараон задержал бабку

Биньямина на одну только ночь — и за это его и весь его двор поразила язва. Берегись, если ты не хочешь,

чтобы с тобой произошло то же самое. Знаешь ли ты, что мать Биньямина умерла из-за того, что его отец

произнес слова проклятия, не зная, что адресует их своей жене. Всего-навсего одно проклятие — и тебя не

станет! Знаешь ли ты, что двое из нас уничтожили жителей города Шхем? Мы сделали это из мести за свою

сестру. И уж, конечно, сделаем то же самое ради нашего младшего брата, которого называют “возлюбленный

Ашемом”… Ты неоднократно утверждал, что боишься Б-га. Но мы видим, что это не так. Ты подобен

фараону, который издает извращенные законы. Ты тоже вводишь нечестивые правила. Если даже Биньямин и

украл у тебя твой серебряный кубок, это не дает тебе права забирать его в рабство! Если ты согласишься с

тем законом, по которому живем мы, то тебя удовлетворит двойная стоимость кубка. Ты можешь

придерживаться и египетского закона, но и по нему тебе принадлежит только то, что ты выберешь из

принадлежащего вору. Как видишь, твое требование, чтобы Биньямин стал твоим рабом, — не соответствует

никакому закону.

Пока Йеуда излагал Йосефу свои возражения, остальные братья стояли молча. Они не вмешивались в спор,

ибо сейчас противостояли друг другу две равные силы — Йосеф, царь Египта, и Йеуда — царь среди

братьев. И братья решили: “Пусть сражаются цари. Не будем вмешиваться в их дела”.

Повернувшись лицом к братьям, Йеуда произнес:

— Если я обнажу свой меч, то начну с наместника, а кончу — фараоном.

Сказал он это на иврите, предполагая, что Йосеф не понимает, о чем идет речь, так как не знает языка.

Самому же Йосефу он сказал:

— Мой господин спросил своих слуг, есть ли у нас отец или брат. Зачем потребовалось тебе это знать?

Тысячи людей приходили сюда за зерном, и никого из них вы не допрашивали. Мы ведь не пришли сюда

просить в жены твою дочь. Зачем тебе интересоваться нашей семьей? Но мы были учтивы с тобой и ничего

не скрыли, рассказав, что у нас есть старик-отец и юный брат, последний из его сыновей, что его брат умер

и он остался один, лишившись матери сразу же после рождения, и что отец души в нем не чает.