Моше Вейсман - Берешит

“Его брат умер” — так сказал Йеуда. Как понять эти слова? Может быть, дело в том, что он уже не надеялся

больше его увидеть?

Как раз наоборот. Йеуда опасался, что если он упомянет о существовании еще одного, пропавшего, брата, то

властитель скажет: “Приведите мне и этого”. Йеуда продолжил:

— Ты ведь сказал нам, своим слугам: “Приведите его, чтобы я мог возложить на него свои глаза!” Мы тебе

поверили, ибо думали, что ты царь и держишь свое слово. Теперь же ты говоришь, что он будет твоим

рабом. Это значит у тебя “положить свой глаз”?.. Затем мы сказали нашему господину: “Отрок не может

оставить своего отца; он не привык к путешествиям и может умереть в пути, как умерла его мать”. Но ты

сказал твоим слугам: “Если ваш меньший брат не придет с вами, не появляйтесь больше перед моим лицом”.

Мы вернулись к твоему слуге, нашему отцу, и рассказали ему о твоих словах.

Заметьте — Йосеф промолчал, когда его отец Яаков был назван его слугой — не стал возражать и не

вступился за честь отца. В наказание за это он умер раньше своих братьев. Тем временем Йеуда продолжал:

— Твой слуга, наш отец, не хотел посылать сюда самого младшего из своих сыновей, и сказал: “Вы же

знаете, что моя жена Рахель родила мне двух сыновей. Один ушел от меня, и его наверняка убили, — ибо с

тех пор я больше его не видел. Если вы уведете у меня еще и этого и с ним случится несчастье, то вы сведете

в могилу мои скорбные седины. Пока Биньямин со мной, я меньше скорблю о его матери и о его брате. Но

если и он умрет, то для меня это будет то же самое, как если бы они все трое умерли в один день”… Если я

вернусь к твоему слуге, моему отцу, без отрока, он просто умрет от скорби.

Услышав, как Йеуда говорит о скорби отца, Йосеф почувствовал слабость в ногах и вынужден был сесть.

— Почему все время говоришь только ты, а братья — молчат? — спросил Йосеф. — Пусть они скажут хоть

что-нибудь.

— Твой слуга поручился собой за юного отрока, — ответил Йеуда. — Я сказал отцу: “Если не приведу его

назад, то лишусь своей доли в обоих мирах”. Как я теперь могу вернуться к отцу без мальчика?

— Ваш другой брат, тот, что пропал, не был вором, — заметил ему Йосеф, — он никому не причинил вреда.

Однако вы не пожалели его, продав его за двадцать серебряных монет. Не пожалели и отца, которому

сказали: “Зверь растерзал его в клочья”. Вы ведь понимали, что причиняете страдания отцу, но почему-то это

вас не остановило. Вот и теперь — идите, скажите отцу о младшем брате, который действительно заслужил

наказание за воровство, что и его сожрал зверь!

Услышав эти слова, Йеуда горько зарыдал:

— Я не могу вернуться к отцу, если отрока не будет с нами. Ответь мне, почему ты пытаешься всеми

правдами и неправдами обвинить нас в чем-нибудь? Ты заподозрил нас в соглядатайстве, заявив, что мы

пришли, чтобы выведать слабые места в этой земле. Теперь ты обвиняешь нас в том, что Биньямин украл у

тебя твой кубок. Ни одно из этих обвинений не может быть выдвинуто против нас. Каждый раз, когда я

клянусь в нашей невиновности, я присягаю жизнью своего отца, праведного человека. Ты же в ответ

клянешься жизнью нечестивого фараона. Чья клятва выше, как ты думаешь?.. Мое терпение подходит к

концу. Если я обнажу свой меч — весь Египет будет покрыт трупами!

Мидраш описывает продолжение “беседы” братьев в следующих выражениях:

— Если ты обнажишь меч, я привяжу его к твоей собственной шее!

— Я открою рот — и проглочу тебя!

— Я заткну твой рот камнем!

— Что мы скажем нашему отцу?

— Скажите ему: “Веревка последовала за ведром!”

— Но твое обвинение ложно!

— А когда вы продавали своего брата, ваше обвинение не было ложным?!

— В моем сердце горит огонь Шхема. Мы сделаем ради Биньямина то же самое, что сделали ради Дины!

— Я потушу огонь в твоем сердце, напомнив тебе про историю с Тамар!

— Я окрашу кровью все рыночные площади Египта!

— Вы известные красильщики! Разве не вы разукрасили кровью одеяние брата перед тем, как принести его

отцу?

Ярость Йеуды достигла наивысшей точки. Он уже был готов идти в бой, чтобы убить или быть убитым. Еще

в середине спора он приказал быстроногому как олень Нафтали обежать Египет и сосчитать — сколько в нем

провинций. Нафтали вернулся и сообщил, что насчитал двенадцать провинций.

— Хорошо, — сказал Йеуда на иврите. — Я сотру с лица земли три из них, а на каждого из вас придется по

одной. Так мы сможем быть уверены в том, что во всем Египте не останется в живых ни одного человека!

Но и Йосеф не сидел сложа руки. Он передал фараону, чтобы тот срочно выслал ему на подмогу отряд из

трехсот воинов, чтобы помешать братьям уничтожить страну. Когда воины прибыли, Йеуда закричал так

громко, что вельможи во дворце фараона — вместе с ним самим — от ужаса сползли на пол, а Йосеф упал с

трона. Перепугавшись, триста воинов, прибывших на подмогу, обратились в бегство, и никакой силой их

невозможно было вернуть на место предполагаемого боя.

Йосеф понял, что дальше ждать невозможно, иначе может произойти непоправимое — братья действительно

могут разрушить египетскую страну.

Йосеф открывается братьям

Приближалась развязка драмы. Йосеф попросил удалиться из помещения всех египтян. Он не хотел смущать

братьев своим признанием на виду у всей публики. После чего он обратился к братьям с такими словами:

— Скажите, тот брат, о которым вы говорите, что он умер, — точно ли он мертв?

— Да, — ответили они.

— Лжецы! Вы продали его! Откуда я знаю? Я купил его! Он мой раб. И сейчас я позову его. — Йосеф

громко позвал: — Йосеф бен Яаков, Йосеф бен Яаков!

Братья стали испуганно озираться по сторонам, но никто в комнату не входил.

— Вы не туда смотрите! — сказал им Йосеф. — Я — Йосеф, ваш брат. — И тихо добавил, поскольку

понимал, что египтяне подслушивают: — Тот брат, которого вы продали в Египет. Жив ли еще мой отец?

Все застыли, пораженные его словами.

Горе нам в Судный день! Йосеф был отнюдь не самый старший в семье, но, когда он сказал: “Я — Йосеф”,

братьев охватило непередаваемое чувство стыда за свой поступок. Так произойдет, когда Ашем откроет Себя

каждому из нас, объявив: “Я — Ашем”. У нас не будет сил ответить, и каждый будет стыдиться своих

поступков.

Человеку свойственно думать, что все, что он делает, — или правильно, или оправданно (так как его

заставили либо люди, либо обстоятельства), или естественно, а значит, нормально. В этом ему помогает

йецер ара, злое начало в душе, которое всегда найдет разумное и даже логичное объяснение любому образу