Исраэль - КАББАЛА ВЛАСТИ

1 В эпизоде «Флирт» героиня по имени Хульда Девер (чумная крыса) сидит на скамейке, «плененная своим внутренним очарованием». Рядом останавливается молодой офицер Боаз.

ХУЛЬДА: Я сижу - значит, я существую.

— 231 —

жествление евреев создало пропасть между божественным Израилем и другими нациями. Главный раввин Израиля, крупнейший современный поборник иудаизма, рабби Кук, писал: «Разница между еврейской душой и душами неевреев больше и глубже, чем разница между человеческой душой и душами скота»1, потому что еврейская душа является неотъемлемой частью божества по имени Израиль. Многие авторы обвиняли евреев во взаимной поддержке и равнодушии к чужакам. Они вряд ли понимают религиозную составляющую этого явления. У евреев есть высшая цель: заставить всех людей на земле признать божественную сущность Израиля.

Современные евреи редко осмысляют свои чувства по отношению к еврейскому народу. Они осознают глубокое

БОАЗ: Я не из тех, кто сидит.

ХУЛЬДА: Меня зовут Хульда. Хульда Девер. Я родилась в Тель-Авиве в солидной атмосфере у отца-архитектора и матери-публицистки. Я росла и развивалась, как напев флейты. В возрасте 17 лет, когда я еще шалила с мальчиками в гимназии, меня избрали «прелестью парашютистов» Газы и Северного Синая на финансовый 1967/1968 год благодаря моим грудям, с одной стороны, упругим, но, с другой стороны, твердым. В настоящее время я специализируюсь в университете по основам военного права и готовлюсь к мирной и светлой жизни во благо государства и народа Израиля.

БОАЗ: Я - лейтенант Боаз, и я комДОТ. Друзья, министры и иностранные корреспонденты именуют меня «отважным комДОТа Боазом», что мне совсем не по духу, потому что я себя считаю простым солдатом, исполняющим свой воинский долг. Любой на моем месте поступил бы так же в моей знаменитой танковой вылазке, за которую я получил звезду Героя от Папы римского, хоть и не знаю, почему он дал мне ее, ведь любой на моем месте поступил бы так же. Мой задорный чуб и задорные глаза остались от веселого детства в кругу отца-публициста и матери-ортопеда. В настоящее время я - блестящий офицер и стратег, ежечасно доказываю свое умение во благо государства и народа Израиля.

ХУЛЬДА: Осень.

БОАЗ: Я не из тех, кто смотрит, осень или не осень.

ХУЛЬДА: Я также обычно не выражаюсь подобным образом, и поэтому большинство моих знакомых и собеседников принимает меня за веселую, поверхностную и легкомысленную девицу. Но на самом деле я дочь осени, и в моей душе бьется экзистенциальная грусть. Я глубоко обеспокоена судьбой иудаизма и многие мысли посвятила постижению Катастрофы.

БОАЗ: Мне знакомо это чувство, хоть я и не спешу в нем признаться. Лишь Господу Богу ведомо, что я человек мыслящий и сложный, и на поле боя, меж раненых и убитых, я закусываю губу и чувствую в своей душе неразрывную связь с источниками хасидизма и Каббалы.

Как и следовало ожидать, Хульда и Боаз начинают страстно ласкать… нет, не друг друга, но самое себя.

1 Israel Shahak and Norton Mezvinsky, Jewish Fundamentalism in Israel, p 9

— 232 —

чувство причастности, но элемент обожествления остается вне их сознания. И все-таки он определяет очень важную черту поведения евреев. Евреи откликаются немедленно и яростно на любое негативное суждение о евреях в целом или об отдельных евреях. Сила и настойчивость еврейского отклика заставила Чарльза Диккенса пожалеть о том, что он изобразил Фейгина в «Оливере Твисте».

С тех пор редкий автор осмеливается изобразить отрицательного еврейского героя в своих книгах. Ле Карре умудрился написать книгу «Сингл и Сингл» о развале Советского Союза и

0 массовой приватизации (читай: разворовывании) российской общественной собственности, не упомянув ни единого еврея. Это все равно что описывать мафию, не упоминая итальянцев. В книге имеется зловещий персонаж, юрист, действующий закулисно, но автор постоянно подчеркивает, что этот Л идский или Слуцкий - поляк. Что ж, Ле Карре - парень осторожный, а поляки, так же как итальянцы и британцы, не возражают. Никто не возражает, кроме евреев, потому что они воспринимают это, как святотатственное нападение на их божество, еврейский народ.

Александр Солженицын тоже сталкивался с этой проблемой1, потому что в его книгах много сложных еврейских личностей. Это офицеры КГБ, стукачи, верхушка тюремной администрации. Никто из них не изображен дьяволом, но нет среди них и ни одного святою. На него набросились моментально и предложили выход из положения: ввести главного героя, «благородного, сильного и отважного еврея». Он проигнорировал предложение и получил письмо от мадам Померанц, ведущей российской еврейской интеллектуалки. Цитирую: «Нация принадлежит к самым основам жизни и потому священна и богоносна. Высказывание против целой нации как таковой есть высказывание против Бога». Солженицын засомневался в ее искренности: «Да ведь разрешат и нам судить о целых нациях, если мы обязуемся ругать лишь себя, а евреев - только хвалить». Но замечание мадам Померанц отчасти было искренним. Она ясно и недвусмысленно выразила чувства евреев по отношению к еврейскому народу:

1 См. Евреи в СССР и в будущей России, 1968, изд. 2001.

— 233 —

это Божество, ибо только Божество может быть «священным и богоносным», а тот, кто высказывается против Божества, естественно, высказывается и против Бога.

Изначальная вера иудеев, возникшая в период с VI до III веков до н. э., оказалась крайне успешной. Ко II веку до н. э. миллионы иудеев жили в больших городах. Они были членами братства гетерогенного этнического происхождения, если судить по именам и письмам. Иудейские общины контролировали коммерцию и политику Ближнего Востока.

Меньше всего иудеев жило в Палестине, стране библейского повествования, так как в Палестине не было крупных городов. В 450 году до н. э. неутомимый Геродот прошел сквозь Палестину (и называл ее Палестиной, хотя еврейские апологеты приписывают это название римлянам, якобы давшим его стране во II веке н. э.). Он не увидел ни единого иудея, он никогда о них не слышал; даже Иерусалим был тогда настолько маленьким, что не заслуживал упоминания. Возвращение в Сион, как рассказывается о нем в Книге Ездры, было просто сказкой.

Биологические потомки библейских персонажей, палестинцы из Шхема и Хеврона, вероятно, не обратили особого внимания на редакторскую работу, проделанную в Антиохии и Ктесифоне. Они жили в своих селах, и до сих пор в них живут, и поклоняются Христу и Деве Марии или Аллаху в тех же местах, где их предки молились Элу и Анате, Яхве и его Ашере, они по-прежнему возделывают свои оливковые деревья и бросают камни в бульдозеры, как их предки бросали в Голиафа. Но ведь фермеры из Корнуолла не часто думают о последнем издании «Смерти Короля Артура» и не собираются вокруг Круглого Стола!