Коллектив авторов Религия - Диоптра, или Духовное зерцало: Сборник душеполезных поучений и благоговейных размышлений из древних аскетических сочинений, составленных по их руководству

Если рассудишь, сколь долговременна ожидаемая нами будущая жизнь, и когда увидишь, что она вечна и не имеет конца, то в сравнении с этою жизнью, хотя бы ты здесь и тысячу лет прожил, узришь, что последняя слишком кратковременна и скоропреходяща и едва ли составляет полчаса против грядущей жизни.

Исчисли со вниманием — и найдешь, что наша земная жизнь в сравнении с будущей есть не что иное, как одно мгновение. Это побуждало апостола к терпеливому перенесению трудов земного своего пришествия, как он сам пишет в Послании к Коринфянам: Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем… Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно (2 Кор. 4, 8–9, 17–18). Таким образом понуждал себя апостол к еще большим трудам и усиливал свои подвиги, помышляя о кратковременности настоящего искушения, почитая себя здесь странником, идущим к Небу. Итак, если трудность пути наводит на тебя скорбь — не смущайся, ибо скоро он совершит течение свое. Апостол свидетельствует, что все святые Ветхого Завета считали себя странниками и пришельцами на земле, обитали в горах, вертепах и пропастех земных, никогда не имея покоя, но непрестанно скитаясь (см. Евр. 11, 13, 38).

Не живи так, как бы ты был обитателем мира сего… Путешественники, путешествуя чрез чуждые государства, обыкновенно не покупают того, что нельзя с собой нести, например деревья и другие неудобные вещи, но какие-либо драгоценности. И ты здесь должен оставить мирские почести и богатства, а добрые дела с собою можешь унести. Чего же ради ты стараешься угодить людям и ищешь почестей, которые останутся на пути? Чего ради, проходя земной путь, хочешь обогатиться, а впоследствии в доме твоем, где вечно должен пребывать, — оскудевать и жить в алчбе и нищете? Приобретай в земном странствовании наипаче драгоценные камни добрых дел, чтобы прийти в истинный свой дом обогащенным и получить на Небе блаженную жизнь.

Красота суетна (Притч. 31, 30), — говорит Премудрый. Если всякую суету ни во что не должно ставить и всякая красота суетна, то и не должно ее почитать. Среди всех сует, которые миролюбцы дорого ценят, а ты, как верный раб Христов, должен пренебрегать ими, есть одна главная, состоящая в том, чтобы тщеславиться своею красотою, хотя и все грехи, пристрастные ко всем другим суетствам, суетны и безумны. Прекрасные волосы Авессалома послужили орудием его смерти.

Красота дарована Богом тварным существам для того, чтобы при виде ее мы свой дух возводили к познанию Творца. Невидимая [Божия,] — по слову апостола, — твореньми помышляема, видима суть (Рим. 1, 20), и: познание тварей приводит человека к познанию своего Творца.

Когда находят небольшую жилу вкусной воды, не следуют ли далее и не ищут ли ее источника и ключа? Так и ты, когда встречается тебе красота телесная, не останавливайся на ней вниманием, пока не дойдешь до познания Того, Который есть ее начало, то есть Бога, источник всякой красоты. Дети, которые слишком любуются позолотой на книге, или красивыми испещрениями, позабывают о находящемся внутри книги учении.

Но ты должен представлять себя не отроком, а мужем совершенным, не прилепляйся чрезмерно к красоте тварей, но читай, что в ней написано, то есть для того, чтобы возлюбить Виновника и Творца такой красоты. Если станешь читать это написанное на всех тварях, то познаешь, кто есть Бог.

Твари суть как бы некоторого рода очки, сквозь которые человек себя видеть не может, но в которые зрению представляются другие предметы. Не приличествует тебе прилепляться к красоте твари, ибо ты самого себя в них не увидишь, но должно при виде ее удивляться премудрости, благости и всемогуществу Господа Бога, из ничего создавшему такую красоту. Пророк Исаия возвещает горе тем, которые на дела Господни не взирают и о деяниях руки Его не помышляют (см. Ис. 5, 12). И царь Соломон замечает: Споборет мир на безумныя (Прем. 5, 20). Чувство есть дверь воображения. Чувством видим тварей, от познания которых и их красоты приходим к познанию величия Творца; ибо всякая красота тварная есть не что иное, как ничтожная капля от этого безконечного моря несозданной красоты.

Что ты видишь в твари ее собственного? Чем более тварные существа имеют красоты и острейшею стрелою любви поражают, тем более должен ты возноситься любовью к Творцу этой красоты. Если же ты услаждаешься красотою, которую не относишь и не приписываешь Богу, то суетен ты и безумен.

Если ты самого себя любишь за красоту, то что может быть суетнее этого? Спрошу я тебя: откуда красота эта происходит и что служит ее причиною? Тело или душа? Отдели душу от тела — то не обратится ли красота телесная в безобразие и гниль? Душа, следовательно, поддерживает красоту телесную.

Если тебе кажется тело прекрасным, то во сколько более ты должен любить душу, которая поддерживает эту красоту? Если присутствие души является непременною виною такого благообразия, то не благолепнее ли того самая душа? В душе заключается истинная красота, в сравнении с которой всякая другая красота, подобно тени, мгновенно исчезает.

Не останавливайся на поверхности, не обращай внимания на видимую наружность, но простирайся глубже и рассмотри самый корень вещей. Возлюби начаток самый как основание всего того, что в твоих глазах кажется красотою, которая, однако, нередко исчезает даже при наступлении незначительной болезни.

Дни наши протекают быстро, юность проходит, и ты вскоре приближаешься к смерти или к старости. Что же останется от благообразия твоего лица и этой телесной красоты? Итак, если случится тебе увидеть прекрасное лицо, то ты должен помыслить о том, как скоро смерть изменит эту цветущую белизну лица, как глубоко впадут глаза, как скоро в гниение превратится все то, что ныне кажется прекрасным.

Красота есть истина, завешенная наружною завесою. Красота есть не иное что, как молчаливая и немая казнь, которая вредит больше, чем огонь: огонь сожигает вблизости, а она — и вдали. За красотою всегда следует гордость. Красота есть маловременный мучитель, покрывало для очей, оковы для ног и сеть, связывающая крылья ума для того, чтобы ты не познал истины или не последовал добродетели и не возводил ум свой горе. Любовь красоты телесной есть забвение разума. Красота и целомудрие редко бывают согласны между собой. Пророк Исаия уподобляет красоту телесную траве: Всяка плоть сено, и всяка слава чело веча яко цвет травный: изсше трава и цвет отпаде (Ис. 40, 6–7). Сегодня трава зеленеет, а наутро засыхает, и ее бросают в печь. Поутру цветок стоит развернувшись, а к вечеру увядает. Так преходит и всякая юность, всякая слава, всякая красота человека, как трава и как цветок полевой; ибо как скоро наступит старость, тотчас иссыхает. Псалмопевец говорит о жизни человеческой: Утро яко трава мимоидет, утро процветет и прейдет, на вечер отпадет, ожестеет и изсохнет (Пс. 89, 6). Апостол Иаков, используя такие же уподобления, пишет, что человек, яко цвет травный, мимоидет. Возсия солнце… и изсуши траву, и цвете ея отпаде, и благолепие лица ея погибе (Иак. 1, 10–11). Как цветок скоро пропадет, так, по свидетельству Писания, и юность человеческая. Суетно вместо лжи пренебрегать истиною. Не смотри внимательно на ложную и исполненную коварства наружность, но мыслию своею простирайся далее, и когда увидишь женщину с прекрасным лицом, тогда помысли, какое безобразие скрывается под этою живописною маскою и как ужасно будет это прекрасное тело по смерти; не настоящему внимай, а — будущему. Покрытую (телесной красотой) истину проникни очами ума. О, если бы ты не соблазнялся с первого взора, но, увидев какое-либо прекрасное лицо, вспомнил бы, что есть человек! Если бы ты чаще возбуждал себя к сему размышлению, то достиг бы такого целомудрия, что без всякого труда в чистоте тела служил бы Богу, отвратив вожделение свое от подобной суеты. Старайся украшать душу, ибо ее красота есть красота вечная. Всякая же другая красота есть красота пустая, тленная, наикратчайшая и маловременная, безумная и скорогибнущая, которую время снедает, и во мгновение она становится достойною слез.