Монах (Афанасьев) - Наставник и чудотворец

Таню он принял на беседу и после беседы заставил ее читать письма, присланные ему его духовными детьми. Тут же при ней он распечатывал каждое письмо и давал ей читать вслух. Прочитанное откладывал для ответа. При этом он сидел на низеньком стульце, а письма клал около себя. Третье письмо оказалось письмом Георгия Ивановича. Таня начала его читать, но, дойдя до исповеди Г .И., смутилась, остановилась и сказала: „Батюшка, я не могу этого читать“. Батюшка взял у нее письмо, прочитал его про себя, а конец читать отдал опять Тане, велел читать вслух и сказал: „Вот видишь, как нехорошо так жить, — ему еще полжизни доживать, а он боится смерти и Суда“. Когда Таня начала читать конец письма, присутствовавшая тут особа, хорошо знавшая моего мужа, подошла, посмотрела на письмо и, узнав по почерку чье оно, сказала: „Батюшка, это письмо от Георгия Ивановича, мужа Надежды Григорьевны“, — на что батюшка ей ответил: „Какая ты умница, деточка!“ — и, взяв письмо обратно, прибавил: „Письмо написано с удовольствием“.

Таким образом, Георгий Иванович неожиданно получил ответ на свое письмо. Он узнал, что старец прочитал письмо и даже одной фразой определил не совсем чистое побуждение писавшего его: „Письмо написано с удовольствием“. И все это произошло в присутствии знакомых, которые могли подробно рассказать ему о словах старца. Это очень поразило Георгия Ивановича. Он вспомнил, что, написав это письмо, прочитал его и остался доволен формой его. Георгий Иванович написал второе письмо. В нем он каялся, что без должного самоосуждения писал о своих грехах, — просил простить ему за это и благодарил за назидательный ответ. Второе письмо повез к батюшке мой духовный отец. Батюшка сразу прочитал и сказал: „Бог простит, а я буду молиться за него“.

После Георгий Иванович послал с одной девушкой батюшке свою книжку стихотворений с надписью. Батюшка взял книгу и поблагодарил за нее. А осенью того же года батюшка был болен, и при нем была знакомая нам Анна Александровна И. Она ухаживала за батюшкой. Однажды он велел ей достать эту книгу Георгия Ивановича и почитать ему вслух. Она прочитала ему несколько стихотворений. Батюшка сказал: „Довольно. Все эти стихи религиозные“.

Спустя еще некоторое время с тою же барышней, С. А., Георгий Иванович послал письмо батюшке, поклон и просьбу помолиться и просил сказать батюшке: „Георгий, смрадный грешник, продолжает юродствовать на свой риск и страх“. Батюшка спросил: „Ты сама его увидишь?“ — и когда С. А. ответила утвердительно, сказал: „Скажи ему, что прежде пользовались этим приемом, а теперь добродетель надо творить с рассуждением“.

На Пасху 1926 года С. А. опять поехала к батюшке, и опять Г. И. просил ее передать поклон и следующие слова: „Я смрадный грешник, но я хочу дышать Богом. Соблазняюсь тем, что батюшка благосклонен к еретикам и с ними общается“. В ответ батюшка велел передать рассказ о святом Макарии Египетском. Ученик Макария Египетского напал на язычника и в гневе убил его. Тогда Макарий Египетский взял тело убитого язычника, принес его в свой монастырь и похоронил его по христианскому обряду. Увидя то, что сделал Макарий Египетский, другой язычник уверовал во Христа и стал жить благочестиво. Вот как может из хорошего человека исходить зло, а из дурного добро. И прибавил: „Вот и Ксения Карловна теперь приняла Православие, а Михаил А. тоже со временем станет настоящим православным!“ (имеются в виду Михаил Александрович Чехов, актер Московского Художественного театра, и его гражданская жена. — М. Л.).

6/19 января 1927 года была у нас Анна Александровна И. Она рассказала, что была у старца на Новый год (ст. ст.). Жила у него три дня. Просила батюшку помолиться за Георгия Ивановича. Батюшка сказал: „Передайте ему мое благословение и молитвенную память о нем. У меня есть его написания литературные. Я, когда читаю его книгу, беседую с ним. Чтение меня развлекает и утешает“.

А. А. И. сказала обо мне: „Батюшка, помолитесь и за Надежду Григорьевну. Вы ее помните?“ — „Как же! Она была у меня, и я ее благословил и просил ее приехать с мужем на Преображение. Что же они не приезжают?“

К сожалению моему, Георгий Иванович так и не успел съездить в Холмищи к отцу Нектарию».

В том же 1927 году побывали у старца Нектария два профессора-филолога, широко известные своими трудами по истории русской литературы (они не забыты и теперь), — В. Л. Комарович и Е. В. Аничков. В пути у них произошел спор об имяславии. «Один из профессоров, — писал И. М. Концевич, — возражая против имяславия, привел пример, когда имя Божие произносится попугаем или граммофонной пластинкой. Когда они прибыли к отцу Нектарию с желанием выяснить этот вопрос у старца, то последний предварил их и, прежде чем они успели спросить его об этом, предложил им выслушать „сказочку“. Смысл этой сказочки был такой: в одном доме в клетке жил попугай. Горничная этого дома была очень религиозная и часто повторяла краткую молитву: „Господи, помилуй!“ Попугай научился тоже повторять эту молитву. Однажды, когда горничная вышла, забыв закрыть клетку, вбежала в комнату кошка и бросилась к клетке. Попугай в ней заметался и закричал голосом горничной: „Господи, помилуй!“ Так как кошка очень боялась горничной, то, услыхав голос последней, со страху убежала. Оба профессора были потрясены этим рассказом отца Нектария».

Приехать-то было зачастую непросто — от станции двадцать пять верст иногда приходилось идти пешком, а дороги в ненастную погоду, осенью и зимой, весной во время разлива были очень трудны и для пешехода.

После поездки в Холмищи на Вербное воскресенье мать Нектария писала:

«По случаю разлива рек сообщения на лошадях не было, и мы сделали семьдесят пять верст пешком (в обход).

Ходили по колено в воде, месили непролазную грязь, скользили по мерзлым кочкам. Местами была и хорошая дорога, но в общем устали настолько, что к концу пути, пройдя версту, ложились отдыхать. Зато Дедушка утешал нас все время — у него кроме нас никого не было. С ним мы провели полтора суток... Размножились очень волки, во многих хозяйствах поуничтожили весь скот. Когда мы с Олежком шли к Дедушке, нас тоже в лесу встретил волк. Он сидел на дороге, по которой мы шли, потом вежливо уступил нам путь, перешел на опушку леса, потом опять сел сзади нас на прежнее место. Смеркалось. Олежек немного струсил: у нас не было даже палочки, а я не испытывала ни малейшего страха в надежде на Дедушкины молитвы».

Трудности такого похода, конечно, вознаграждены были сторицей — каждое слово отца Нектария поднимало к небу. Мать Нектария (в то время мирская женщина) записала некоторые поучения старца: «Дедушка сказал, что замужество для женщины — служение Пресвятой Троице... Вот как велика для женщины ее участь быть женой и матерью. Это на мой вопрос: „Чем я бы могла послужить Господу?“ Дедушка ответил: „С тех пор как ты сочеталась законным браком, ты непрерывно служила Пресвятой Троице“.