Эмилиан Вафидис - Трезвенная жизнь и аскетические правила: Толкование правил преподобных отцов Антония, Августина и Макария

Отец Ефрем с самого начала нашел компас и шел, ориентируясь по нему до конца. Его жизнь удивительна. Пребывая в послушании у старцев, он был и мучеником. Он имел очевидные свидетельства Святого Духа: он чувствовал, как его молитва поднимается выше облаков, а сам он пребывает среди ангелов. Как мученик, он не имел никакого человеческого утешения. Он вел такую жизнь, которая никому из нас и на ум не приходила и которой мы не смогли бы выдержать даже в течение одной минуты. А отец Ефрем жил так всю жизнь. Благодаря неуклонному послушанию его молитва переходила в сердечную, лилась, устремлялась ввысь и достигала неба.

Только сам человек может обойтись с собой несправедливо и ниспасть с высоты своего достоинства. А Бог никого не отвергает, ни с кем не поступает несправедливо, никого не сбрасывает вниз, Он только возводит на высоту. Он сошел в преисподнюю, чтобы нас возвести на небо. И то, что Он нам дал, Он у нас не отнимает.

Люди своевольные стремятся устроить свою жизнь сами: сегодня они читают одного святого и следуют его советам, завтра читают другого и следуют ему. Такие люди, как мы сказали, обычно и впадают в крайности. А тот, кто начинает свою жизнь с крайностей, все более низко падает. И это еще вопрос, сможет ли он с годами достичь какого-то равновесия, потому что эгоизм от следования своей воле укрепляется и уже с большим трудом уступает. Едва ли этот человек хотя бы к смерти достигнет такого преуспеяния, в какое он мог бы прийти, если бы с детского возраста предал себя в послушание старцу.

Что происходит, когда человек начинает с крайностей? Например, он говорит: «Буду есть только по две смоквы», а потом съедает сто. Или решает спать три часа, а потом заболевает и спит по девять часов, тогда как все спят по шесть. Почему? Потому что он не пошел естественным путем, сокращая сон постепенно от семи часов до шести, пяти, четырех, трех. Если бы он пошел этим путем, то мог бы спать даже по два часа и не чувствовать потребности спать больше. Некоторые больные люди спят по два часа в сутки и ничего, живут. У любого человека есть силы превзойти свою природу, а тем более когда в нем главенствует духовное начало.

Кто-то безрассудно просит благословения не есть вечером. Как игумен, я постараюсь его образумить. Если же он будет настаивать на своей воле и вести себя эгоистично, то что мне делать? Если я не соглашусь с ним и так же буду настаивать, я превращусь в спорщика. Кто-то из нас двоих должен уступить. Раз не уступает он, уступлю я. После этого он скажет: «Многие постились по сорок дней, а я буду поститься пятьдесят». Так он уморит себя голодом, не вкусив никакой духовной радости, или уйдет из монастыря. Поэтому святой Антоний в предыдущих правилах говорил нам об умеренности. Нам необходимо помнить, что «мера важнее всего». Не переставляй вечных пределов, которые положили отцы твои, — говорит Священное Писание.

Приходит человек в монастырь и тут же начинает думать: «Когда же я стану монахом, когда же старец пошлет меня подвизаться на вершине Афона?» Такой человек зря потратит силы: или уйдет в мир, или не обретет никакого внутреннего равновесия. Только соблюдая меру можно преуспевать. Тогда Сам Бог станет нам помощником, и наше шествие будет направлено к небу.

Святой Исаак Сирин особое внимание уделяет поклонам, говоря, что они выше чтения Псалтири и дополняют Иисусову молитву. Правильно ли это?

Поклоны — это часть личного келейного бдения. Можно всю ночь бдеть, произнося молитву Иисусову, а можно всю ночь стоять на ногах или делать поклоны. Конечно, вместе с поклонами ты произносишь: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя, грешного» — и можешь проливать потоки слез. При поклонах в молитве участвуют и тело и душа. Поклоны не выше других деланий, однако они помогают прийти в умиление и приобщить к молитве все тело, поэтому они благословлены Богом.

Мы постоянно сомневаемся, возможно ли нам достичь безгрешности и совершенства. В действительности этот помысел — от сатаны, который не хочет, чтобы мы были радостными. И вот, преподобный Антоний, чтобы укрепить нашу веру в возможность безгрешности и совершенства, продолжает свои наставления:

Размышляй и говори про себя: «Я не останусь в этом мире» — и тогда не согрешишь перед Богом. (66)

«Сколько еще мне осталось жить в этом мире?» — произноси эти слова и размышляй над ними, даже если ты не веришь в скорое приближение смерти. Если ты будешь думать, что, возможно, сегодня или завтра умрешь, то не согрешишь.

Никто не грешит, когда размышляет о смерти. Однако нам необходимо иметь совершенное дерзновение пред Богом, преодолеть страх смерти и чаять ее на всякий час, потому что это взлет в рай, в Царство Небесное. Что бы ни удерживало нас в мире, что бы нас ни заставляло бояться — отбросим это прочь.

Мы молимся: «Боже мой, спаси меня, исцели меня, помоги мне». Не будем малодушествовать, скажем: «Да будет так, как хочет Бог!» Ты путешествуешь по морю — и корабль тонет. Летишь на самолете — и он сгорает. Не надо бояться, молясь о себе в панике, потому что если ты имеешь пред Богом дерзновение, Он Сам поможет тебе.

И мы также не должны мириться с тем, чтобы хоть один наш день прошел без ощущения благого дерзновения перед Богом. Без этого никто не может почитать Бога как должно. Не ешь, не пей — сначала исполни все свои обязанности перед Богом, и ты увидишь, как легко тебе будет жить.

Не будь чревоугодником и не предавайся многоядению, чтобы не возобновились в тебе прежние грехи. (67)

Во времена преподобного Антония люди обращались к вере от языческого заблуждения, от безнравственной и развратной жизни, из ересей и расколов, поэтому под «прежними грехами» подразумевается жизнь в заблуждении, в неведении того, что Бог дарует нам эту жизнь ради стяжания чистоты и что мы дадим ответ за каждый свой поступок. Грех вошел в тело и душу человека и так сильно извратил его природу, что неестественное состояние стало для него естественным. Развратной и порочной жизнью, клятвами и идолослужением, гордостью и всеми страстями люди уподобились скотам. Все противоестественное возобладало над ними, стало чем-то обыденным, закономерным, и уже сомнительно было, найдется ли на земле хоть один чистый человек.

Когда кто-либо обращался к Богу, грехи прощались ему в таинстве Святого Крещения, а затем и при постриге, если человек сознательно и ответственно принимал его. При этом крещаемый или постригаемый получал особую силу чистоты, без которой невозможно жить в Боге. И хотя и после дарованного ему очищения от греха человек не забывал своего противоестественного состояния, того уподобления скотам, до которого ниспала человеческая природа, созданная как образ Божества, однако он не переживал заново греховные состояния, не разжигал страстей в своем сердце и жил так, как будто никогда не совершал ничего дурного. Испытывая лишь чувство греховности своей природы, он при этом ощущал Бога и наслаждался благами духовной жизни. У него не было греховных воспоминаний, он не чувствовал нужды возвращаться к старому, над ним не властвовали чуждые его обновленной жизни старые немощи и привычки. Таким человеком Бог мог управлять.