Лактанций - Творения

6. Итак, я объясню сущность мира [rationem mundi], чтобы можно было без труда понять, когда и каким образом он был сотворен Богом, чего не мог ни узнать, ни объяснить Платон, который рассуждал о появлении мира. Поскольку он не ведал небесной тайны, которая была известна только пророкам и учившему нас Богу, то говорил, что мир был создан навечно. Это совершенно не так, ибо все, что является твердым и прочным телом, так же, как получило некогда начало, необходимо будет иметь конец. 7. Что касается Аристотеля, то, поскольку он не понимал, каким образом могло бы исчезнуть такое множество вещей, и поскольку хотел избежать самого этого вопроса, сказал, что мир вечно существовал и будет существовать всегда. 8. Он совершенно ничего не понимает, ибо все, что существует, необходимо получило когда‑то начало, и совершенно не может ничего существовать, что не имело бы начала. В самом деле, если мы видим, что земля, вода и огонь разрушаются, иссякают и гаснут, — а они, как бы то ни было, являются первоэлементами [стихиями] мира, — то, естественно, смертно и то, чьи [составные] элементы смертны. 9. Так и получается, что все, что было рождено, должно погибнуть. И все, что видят глаза, все, что телесно, как говорил Платон, необходимо подвержено тлению. [669] Ср.: Платон. Федон. 80а — с. 10. Стало быть, один лишь Эпикур, следуя Демокриту, оказался правдив в этом деле, когда говорил, что все когда‑то было рождено и когда‑то погибнет. И тем не менее он не мог открыть, по каким причинам и в какое время уничтожится все это творение.

11. Поскольку это нам открыл Бог и поскольку это мы постигаем не по догадкам, но благодаря небесному преданию, мы со всей ревностью это и докажем, чтобы людям, стремящимся к истине, стало, наконец, ясно, что философы не видели истину и не обнаружили ее. Тем не менее они так же легко ее чуяли, как и не могли понять, откуда веет на них этот столь приятный, столь милый аромат истины. 12. Между тем я считаю необходимым напомнить взявшимся за чтение, что этого нашего учения, которое мы передаем, превратные и больные умы либо совсем не знают, — ибо притупляется мысль их от земных страстей, которые обременяют все чувства и делают их слабыми, — либо, даже если и знают, пренебрегают им и не признают его истинным, ибо увлекаются страстями и сознательно содействуют своим порокам, чьей привлекательностью ослепляются, и оставляют дорогу истины, чьи тяготы им ненавистны. 13. Действительно, поскольку они охвачены жадностью и ненасытной жаждой богатств, поскольку не могут, продав и раздарив все, что им так мило, проводить жизнь свою в скромном служении [истине], без сомнения, они предпочитают видеть ложным то учение, которое принуждает их отказаться от собственного вожделения. 14. Также и те, кто возбуждены страстями и, как говорит поэт, в буйство впадают и в жар, [670] Вергилий. Георгики. III.244. утверждают, что нам нельзя верить, ибо ранят их уши предписания воздержанности, которые удерживают их от наслаждений, которыми они приговорили душу свою [к смерти] вместе с телом. 15. Те же, кто движим тщеславием или воспламенен страстью к могуществу, все усилия свои направляют на получение почестей. И даже если бы мы на руках несли само Солнце, они не станут верить тому учению, которое приказывает им жить смиренно, презрев могущество и почести; так смиренно, что они могли бы принимать несправедливость и не желали бы мстить, после того как приняли. 16. Те по — настоящему являются людьми, кто не лают, закрыв глаза, на истину. Здравые же люди, т. е. не столь погруженные в пороки, чтобы стать [духовно] исцеленными, поверят в это учение и охотно примут его, а все, о чем мы говорили, покажется им ясным, чистым, безупречным и, что особенно необходимо, истинным и неопровержимым. 17. Никто не содействует добродетели, кроме тех, кто может следовать ей, следовать же ей не всем легко. Ей могут следовать те, кого обременяют нужда и бедность и делают их [тем самым] склонными к добродетели. 18. Если же добродетель состоит в терпении к несчастьям, то добродетель не могут принять те, кто постоянно пребывают в благополучии, ибо они не испытывали бед и не могут их переносить, живя в благополучии, которое одно им и было известно. 19. Вот почему и выходит, что бедным, которые свободны, легче поверить в Бога, чем богатым, которые прочно связаны многими узами. Ибо ведь, связанные и скованные, они служат повелениям властвующей над ними корысти, которая оплела их крепкими путами, и не могут смотреть они в небо, ибо сердце их обращено к земле и погружено в грязь. 20. Дорога же добродетели не терпит несущих большое бремя. Это весьма узкая тропа, по которой справедливость ведет человека на небо, и может она выдержать лишь неимущего и бедного. 21. Те же богачи, обремененные великим и многочисленным имуществом, шествуют по дороге смерти, поскольку широк путь погибели. 22. Им неприятно, ядовито все то, что предписывает Бог относительно справедливости, и то, что мы по наставлению Бога говорим о добродетели и об истине. Если дерзнут они противиться этим предписаниям, то неизбежно окажутся врагами добродетели и справедливости.

23. Теперь я приступаю к тому, что остается, чтобы подвести итог сочинения. Остается же сказать нам о суде Божием, который будет произведен тогда, когда Господь наш возвратится на землю, чтобы воздать каждому по заслугам награду или наказание. 24. И вот как в четвертой книге мы сказали о первом Его пришествии, [671] См.: IV. 12. так в этой мы сообщим о втором пришествии, которое признают даже иудеи и уповают на него, хотя и напрасно, поскольку Он, безусловно, вернется для утешения тех, для собирания кого Он приходил прежде. 25. Те же, кто бесчестно совершили насилие над уничиженным [Богом], увидят Победителя преисполненным сил и претерпят по суду Божиему за все то, что сами читали и не понимали. Разумеется, те, которые запятнаны в грехах и к тому же обагрили себя святой кровью, будут обречены на вечные муки Богом, в отношении Которого они совершили нечестивое насилие. 26. Однако у нас будет особый повод, чтобы обличить их в заблуждении и преступлении.

2.1. Теперь же мы обратимся с наставлением к противникам истины. По высшему определению Бога было установлено так, чтобы этот неверный век по прошествии времени завершился. И вот когда исчезнет немедленно всякое зло и когда души благочестивых людей вернутся к блаженной жизни, под властью Самого Бога расцветет безмятежный, спокойный, мирный и, как его называют поэты, «золотой век».

2. Основная причина всех заблуждений философов состоит в том, что замысел мира, который заключает всю мудрость, не был ими открыт.

3. Ибо он не может быть открыт собственным умом и личным размышлением, философы же хотели постичь его без помощи [небесного] учителя. И вот они приходили к различным суждениям, которые часто противоречили одно другому, из чего не было выхода, и они [постоянно] увязали в той же [самой] грязи, как говорит комедиограф, [672] Теренций. Формион. V.2.15. т. е. в своих предположениях, не давая ответа, в чем состоит замысел мира. Хотя они и предполагали то, что было истинным, все же не могли ни подтвердить, ни проверить этого без знания истины и небесных вещей. Сущность же мира, как часто я уже говорил, не может открыться человеку иначе, как через наставления Божии. 4. Ведь если бы человек мог постичь божественное творение, то смог бы и совершать [подобное]. Ибо постигать — значит идти как бы по пятам. Но человек не может совершать того, что Бог, так как облачен в смертное тело; стало быть, он не может и постичь того, что совершает Бог. Возможно ли это, легко может понять каждый по беспредельности вещей и божественных творений. 5. Ведь если бы ты хотел обозреть весь мир со всем, что в нем находится, ты бы, конечно, понял, насколько творение Божие превосходит труды человеческие. Так вот, насколько отличаются творения Божии и человеческие, настолько, необходимо, различаются и мудрость человеческая и Божия. 6. Поскольку же Бог не подвержен порче и бессмертен, и потому совершенен, что вечен, мудрость Его, равно как и Он сам, совершенна и ничто не может ее поколебать, ибо Бог сам ничему не подвластен. 7. Поскольку же человек подвластен страстям, то и мудрость его подвержена заблуждению, и подобно тому, как многое обременяет жизнь человека, так что она не может быть вечной, так же, с необходимостью, многое обременяет мудрость его, так что она не может быть совершенна для полного постижения истины. 8. Стало быть, нет никакой человеческой мудрости там, где она самостоятельно пытается постичь и узнать истину, ибо ум человека, связанный со слабым телом и заключенный [как бы] в темнице, не способен ни свободно искать, ни ясно видеть истину, знание которой принадлежит Богу. Ибо одному Богу известны Его творения. 9. Человек же может ее постигать не с помощью размышлений или споров, но лишь слушая и узнавая ее от Бога, Который единственный может знать ее и преподать ее. 10. По этой причине Марк Туллий, приводя из Платона высказывание Сократа, говорившего, что настало время уйти ему из жизни, [свидетельствует, что Сократ, обращаясь к] тем людям, перед кем он произносил свою заключительную речь на процессе, изрек, что только бессмертные боги знают, лучше ли жить или умереть, и никто из людей этого не ведает. [673] Цицерон. Тускуланские беседы. 1.41.99. Ср.: Платон. Апология Сократа. 42а. 11. Вот почему все философские школы необходимо далеки от истины, ибо те, кто их основали, были людьми, и потому эти школы не могут иметь прочного основания, которое бы зиждилось на каких‑либо свидетельствах божественных речений.