Лактанций - Творения

6. Так, жизнь человеческую, озаренную в предшествующие века лучезарным светом, покрыли мгла и темнота; и после того как исчезла мудрость, люди начали себе присваивать имена мудрецов, что и подобало такой испорченности. 7. Прежде же никого мудрецами не называли, поскольку все ими были [в равной мере]. О, если бы имя это, принадлежащее ныне немногим, силу бы свою обрело среди народа! 8. Вероятно, те немногие мудрецы могли бы либо своим дарованием, либо авторитетом, либо усердным побуждением [к добродетели] освободить народ от пороков и блужданий. Но до такой степени мудрость угасла, что высокомерие тех, кто принял на себя имя ее, ясно показало, что никто из них мудрецом не был. 9. И все же прежде, чем было открыто то, что называется [сегодня] философией, жили, как говорят, семь мудрецов, которые заслужили считаться и называться первыми мудрецами, ибо стали они рассуждать и спорить о вопросах природы. 10.0, ничтожный и несчастный век, когда на всей земле жило лишь семеро, заслуживших у людей имя мудрецов! Но ведь никто не может назвать человека мудрецом, кроме самого мудреца. 11. Если же все прочие, за исключением тех мудрецов, были глупцами, то и они сами мудрецами не были, ибо никто по суду глупцов не может считаться мудрым. 12. Настолько далека от них была мудрость, что после тех [мудрецов], хотя и знание возросло и многие и великие умы были постоянно направлены к познанию, истина не была ни открыта, ни постигнута. В самом деле, после тех семи мудрецов удивительно каким рвением к поиску истины загорелась вся Греция. 13. И все же [греки], первыми открыв имя мудрости, считали себя не мудрецами, но именовались ревнителями мудрости. Тем самым они порицали за обман и глупость тех, кто незаслуженно принимали на себя имя мудрецов, и в то же время осуждали себя за незнание истины, существование которой они не отрицали. 14. Ибо всякий раз природа вещей, словно завесой, прикрывалась от умов их, и они не могли ничего открыть разумом, говоря обычно, что они ничего и не знают, и не могут познать. Поэтому, отчасти верно оценивая себя, они оказались более мудрыми, нежели те, которые мнили себя мудрецами.

2.1. А потому, если и те, кто называли себя мудрецами, а также их последователи, которые не боялись признать своего неведения, мудрецами не были, что остается, как не признать, что мудрость следует искать в другом месте, если там, где ее искали, она не была найдена. Что же было причиной того, что столько времени такое множество мыслителей, прилагая огромные усердие и старание, не открыли то, чего искали, если не то, что философы те искали мудрость за ее пределами? 3. Они, обойдя и изучив все, никакую мудрость нигде не открыли, но было ясно, что где‑то она [все‑таки] должна быть. Однако искать следовало там, где звучит имя скудоумия, под покровом которого Бог, не открывая тайну Своего божественного творения, спрятал сокровищницу мудрости и истины. 4. Я обычно удивляюсь, как Пифагор, а позже и Платон, воспламененные стремлением обнаружить истину, достигли египтян, магов и персов, желая познакомиться с ритуалами и священными обрядами тех народов (ведь догадывались они, что мудрость сокрыта в религии), и лишь до иудеев не дошли, в земле которых в то время находилась мудрость и куда они могли без труда дойти. 5. Но, я полагаю, направленные Божественным Провидением в другую сторону, они не могли узнать истину, поскольку еще не наступило время, чтобы религия истинного Бога и справедливость стали известны чужеземцам.

Но все же Бог решил с приближением конца времен послать с небес великого вождя, чтобы тот открыл отнятую у вероломного и неблагодарного народа истину чужеземцам. Об этом я намерен говорить вданной книге, но прежде покажу, что мудрость столь прочно связана с религией, что невозможно отделить одну от другой.

3. 1. В почитании богов, как я объяснил в первой книге, не содержится мудрости не только потому, что в нем божественное животное, человек, подчиняется земным и тленным [богам], но и потому, что там не содержится ничего, что могло бы улучшить нравы и устроить жизнь; и нет там стремления к какой‑либо истине, но только — исполнение ритуалов, которое основывается на служении не сердца, а тела. 2. И потому поклонение богам не следует считать истинной религией, ибо оно не наставляет никого в справедливости и добродетели и не делает никого лучше. Итак, поскольку философия не содержит религию, т. е. высшего благочестия, она не является истинной мудростью. 3. К тому же если Бог, управляющий этим миром, одаривает людей невероятными милостями, то Он хочет тем самым обрести с их стороны признательность и почитание. Но разум не может наделить благочестием человека, если тот противится небесным милостям, что, как бы то ни было, лишено мудрости.

4. Итак, поскольку, как я сказал, философия и религия богов противостоят друг другу и далеки друг от друга, ибо учителя мудрости не ведут к богам, как и жрецы не дают знаний, становится ясным, что ни первая не является истинной мудростью, ни вторая — истинной религией. 5. Поэтому философия не могла содержать истину, а религия богов не могла изложить своего учения, ибо не имела его. 6. Где же мудрость неразрывно связана с религией, там каждая из них истинна, поскольку и в поклонении мы должны быть разумны, т. е. знать, чему и каким образом нам следует поклоняться, и в знании мы должны быть деятельны, т. е. во всяком деле и поступке исполнять то, что знаем.

7. Где же мудрость соединена с религией? Разумеется, там, где почитается единый Бог, где всякая жизнь и деятельность сводятся к одной главе и одной вершине; наконец, где учителя мудрости являются одновременно жрецами [истинного] Бога. 8. Но ничего не изменится, когда какой‑либо языческий философ примет жреческий сан, ибо это много раз уже было и еще может произойти. Когда подобное происходит, не только философия не соединяется с религией, но к тому же философия исчезает из священнодействия, а религия — из изучения философии. 9. Ведь эта, [т. е. языческая], религия нема, и не только потому, что это религия немых [идолов], но и потому, что весь обряд ее совершается руками и перстами, а не сердцем или речью, как в нашей, истинной религии. 10. Потому‑то в [нашей] мудрости заключена религия, а в религии — мудрость. Их нельзя отделять друг от друга, ибо нельзя ничего знать, не почитая истинного Бога, не поклоняясь Ему праведно и благочестиво.

11. Поклонение же многочисленным богам противно природе, что может быть доказано и открыто с помощью следующего аргумента. Всеобщего Бога, Который почитается людьми, необходимо именовать во время ритуала и в молитвах Отцом не только из‑за уважения, но и потому, что Он был прежде человека и предоставил ему жизнь, здоровье и пропитание, как [настоящий] отец. 12. Люди же, обращаясь к Юпитеру, именуют и его отцом, и Сатурна, и Януса, и Либера, и прочих богов, что Луцилий высмеял в Совете богов: