Сборник решений недоуменных вопросов из пастырской практики

Относительно молитвы «Боже духов»… в Типиконе (гл. 14) есть ясное указание, что она произносится «втай», а относительно других молитв Служебник и Часослов указывают, что священник «глаголет тихим гласом», «чтет тайно», «в себе моляся», «тайно глаголет, моляся в себе». Все это указывает, что молитвы должны быть произносимы или читаемы, но не громко, а так тихо, чтобы это было не слышно, было тайно от других предстоящих. Об «умной» же молитве здесь никаких нет указаний (Ц. Вестн. 1894, №49).

Чтение нескольких евангелий положено у нас церковным уставом только в чине священнического погребения. При погребении же мирян назначено одно евангелие. Отступать от указанного порядка, конечно, не должно (Р.д.С.П. 1886, №18).

И разрешительная молитва, печатаемая на отдельном листе, и прощальная молитва, помещенная в Требнике, сходны между собою по содержанию, — только в первом более подробно содержатся те прошения, которые составляют содержание второй. Поэтому, гораздо лучше прочитывать разрешительную молитву вместо краткой прощальной молитвы требника, только в таком случае она должна быть прочитываема после возглашения вечной памяти, когда, по Требнику, положено читать молитву прощальную (Р.д.С.П. 1900 г., т. I,? 4, стр. 94–95).

Из прошений разрешительной молитвы, чтобы Господь простил умершему согрешения, в которых он «сердцем сокрушенным покаялся и елика за немощь естества забвению предаде», видно, что она представляет собою усиленное моление священника о даровании усопшему прощения от Господа всех отрытых духовнику прегрешений, а также и тех, в которых почивший не раскаялся или вследствие свойственного человеку забвения грехов, или потому, что не успел раскаяться в них, застигнутый смертью но, представляя собою усиленное моление о прощении усопшему грехов, молитва эта и в собственном смысле является разрешительною, так как ею скончавшийся разрешается от клятвы и запрещения церковного, если он не имел возможности освободится почему-либо от них при жизни. Православная Церковь всегда смотрела и смотрит на клятву и запрещение, как на меры исправительные, а не карательные, применяя их к человеку лишь при жизни; а потому, Церковь никогда не останавливалась и не останавливается пред разрешением от клятвы и запрещения даже тяжких грешников на смертном их одре (Правила соборов — Анкирского 6, 22; Неокесарийского 2; I Никейского 13; Карфагенского 7; св. отцов — Василия В. 73, Григорий Нисского 2), и тем более — по смерти, если, конечно, сами наказуемые и отлучаемые от церковного общения не оказывались враждебно настроенными против Церкви и не отвергали в деле спасения ее руководительства.

Таким образом, если разрешительная молитва читается над умершим, «дабы», как выразился митроп. Московский Филарет, «подтвердить мир душе его против согрешений, может быть, случившихся после последнего покаяния, и дабы никто не сомневался, что он умер в общении с Церковью» (Собр. мн. и отвз., т. дополнит. с. 511–512); то, понятно, разрешительная молитва должна быть читаема при отпевании над всеми без исключения православными христианами (см. Р.д.С.П. 1860 г., №№11–12; 1862 г., №10; 1899 г., с. 356–358).

При отпевании взрослых покойников читается разрешительная молитва, изложенная не в просительной форме, обращенная к Богу, а к почившему: да сотворит чрез мене смиренного прощенно и сие по духу чадо и проч.; при отпевании же младенцев читается молитва, выраженная в форме просительной и обращенная прямо к Богу: Ты Сам, владыко Христе, душу раба Твоего младенца N приими с миром. Таким образом, из самого содержания и характера той и другой молитв видно, что первую священник должен читать, стоя у ног покойника или на стороне подле гроба и обратившись лицом к почившему, а вторую следует читать, стоя у головы младенца и обратившись лицом к алтарю, так как было бы неприлично читать ее, стоя спиною к праху младенца (Р.д.С.П. 1888 г., т. II, с. 99).

Для чего разрешительная молитва влагается в руку умершего?

По объяснению митроп. Моск. Филарета, разрешительная молитва в руке умершего служит внешним знаком того, что он умер в общении с Церковью, каковое удостоверение может оказаться потребным «на случай, если когда-нибудь откроют погребенное тело» (Собр. мн. и отз., т. дополнит., с. 512).

Так как в Требнике под именем «гроба» разумеется не гроб в общепринятом смысле этого слова, а могила, то посыпание землею или пеплом из кадильницы и поливание елеем должно быть совершаемо по опущении гроба в могилу (Ц. Вестн. 1895 №17).

Указанный обычай при сопровождении покойников, соблюдаемый в Киевской епархии, есть обычай местный, а потому нельзя следовать ему там, где он не принят. В Великороссии этого Киевского обычая не знают (Р.д.С.П. 1886, №29, с. 366–367; 1900, №37, с. 45–46).

В северо-восточных епархиях при провождении покойника на кладбище св. икона предносится кем-либо из мирян, преимущественно кем-либо из малолетних родственников их, а священник сопровождает покойников обыкновенно с одною кадильницей в правой руке; в юго-западных же губерниях — большой крест (а не икона) предносится кем-либо из взрослых мирян, а священник сопровождает с горящею свечею в правой руке и с небольшим крестом в левой или, за отсутствием диакона, с кадильницею в правой и горящею свечею в левой руке, что также находит для себя оправдание в древне-русской практике церковной (см. в Требнике Петра Могилы в начале «Последования погребения тел мирских человек» рисунок, на котором изображены, между прочим, два иерея, участвующие в погребальной процессии, и каждый из них представлен с горящею свечею в правой руке и с небольшим крестом в левой). (Р.д.С.П. 1888 г., т. II, с. 100).