Сергей Зарин - Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга вторая: Опыт систематического раскрытия вопроса

Бог, зная наперед все, приготовил соответствующие обиталища для тех и других (utrisquе aptas praеparavit habitationеs), – тем, которые искали света нетления и обратились к нему (еt ad id rеcurrunt) милостиво сообщая этот желаемый ими свет; для тех же, которые от этого света бегут и отвращаются, как бы сами ослепляют себя, Он приготовил тьму (praеparavit tеnеbras), соответствующую характеру тех существ, которые противятся свету. Те, кто избегают света, по справедливости обитают во тьме. Следовательно, те, которые удаляют себя от вечного света Божия, сами служат причиной своего нахождения в вечной тьме , т. е. лишения всех благ богообщения, сами являются причиной такого жилища (sibi mеtipsis causa hujusmodi habitationis facti) [806].

Той же аналогией света и глаза – в его здоровом и поврежденном состояниях – пользуется, желая точнее определить способ взаимоотношения человека к благам богообщения и св. Григорий Н. При этом св. отец предлагает, по сравнению с св. Иринеем, раскрытие и некоторых новых сторон этой аналогии, извлекая из неё дальнейшие и характерные выводы.

По мысли св. отца, подобно тому, как для восприятия света еще недостаточно, чтобы объективно существовал источник света, но для действительного восприятия светового ощущения необходима, кроме того, наличность в телесном организме особо приспособленного органа – глаза, который один только в ряду других членов тела, в силу своего телеологического специального устройства, способен воспринимать световые ощущения, – точно так же для реального осуществления богоподобия совершенно необходимо (ἀνάγκη πᾶσα), чтобы человеческая природа заключала в себе нечто сродное с Богом, была, так сказать, приспособлена к богообщению [807].

Если для осуществления общения с Богом необходима собственно только способность человека к восприятию этого общения, – поскольку – разумеется, Бог с своей стороны всегда готов даровать человеку, искренно стремящемуся к богообщению, все блага общения с Собою, то нельзя в собственном смысле сказать, что причастие вечной жизни служит воздаянием за добрые дела, а лишение этой жизни – наказанием за дела худые (οὐκ ἔστιν εἰπεῖν κυρίως ἀντίδοσιν τῶν εῦ βεβιωκότων γενέσθαι τὴν τῆς ζωῆς μετουσίαν καὶ τιμωρίαν τὸ ἔμπαλιν). В самом деле, применим сюда уже взятую аналогию. Мы не говорим ведь, что восприятие света для имеющего нормальное, острое зрение служит наградой или отличием, как не говорим равным образом и того, что больному глазами служит наказанием или карой факт лишения зрительной деятельности [808]. Подобно этому и блаженная жизнь сродна и свойственна имеющим чистые, неповрежденные, незагрязненные духовные органы восприятия, тогда как болезнь, повреждение этих органов имеет своим необходимым последствием (ἀναγκαίων ἕπεται) полную невозможность приобщения вечной жизни [809]. Однако, аналогия указывает и на то, что «в некотором смысле» блага богообщения можно признать и назвать, пожалуй, и воздаянием (λέγεται δὲ κατὰ τινα διάνοιαν τὸ αὐτὸ καὶ ἀντίδοσις) [810]. Что касается вопроса, в каком же собственно смысле христианское вечное блаженство все–таки можно назвать «воздаянием», то он уясняется св. отцом при помощи той же аналогии – глаза и света, причем в данном случае обращается внимание именно на то, что и человек в известном смысле сам может быть виновником хорошего или, наоборот, дурного зрения; в таком то случае и говорят иногда, что человек наслаждается хорошим зрением вполне заслуженно , что это последнее является должной наградой за его достойное поведение.

Предположим, что два человека больны одной и той же глазной болезнью, угрожающей совершенной потерей их зрения. Но каждый из них в виду своей болезни ведет себя совершенно неодинаково. Один из них с полным вниманием и старанием занялся лечением своих глаз, исполняя все предписания врача, как бы они ни были для него тягостны и неприятны, каким бы ни подвергали они его ограничениям, – в то время как другой больной не захотел соблюдать диеты, воздерживаться от употребления вредного для его здоровья вина, и не заставил себя подчиняться предписанному ему врачом ограничительному режиму, необходимому для восстановления его здоровья, а продолжал, например, посещать бани и т. под. и вообще не переставал избегать сильных ощущений. И вот в конце концов первый выздоравливает, – зрение его восстановляется, тогда как второй лишается зрения. Видя до противоположности различный исход болезни того и другого человека и принимая в соображение их совершенно различное поведение во время болезни, люди обыкновенно и говорят, что оба «достойно получают плоды своего произволения, именно один – лишение света, а другой – наслаждение светом» [811].

Следовательно, делает вывод Св. Отец, как во взятом примере возвращение зрения одному больному и потеря его для другого, так и в получении человеком вечной жизни и небесного блаженства (или, наоборот, в лишении этих благ) то и другое называем воздаянием только «по неточному словоупотреблению» (ἀντίδοσιν ἐκ καταχρήσεως ὀνομάζομεν) [812] [813].

Значение идеи «воздаяния» в христианстве. — Понимание идей «мздовоздаяния», «награды» в прямом и точном смысле невозможно. — Почему же учение о «наградах» и «наказаниях» содержится в Св. Писании и в святоотеческой письменности. — Подлинный и точный смысл этого учения.

Идея «награды», «воздаяния», несомненно содержащаяся в христианском учении, собственно заключает в себе ту мысль, что, хотя «горняя слава» есть несомненно «дар Божий», однако этого дара можно достигнуть, его получить возможно не иначе, как при обязательном условии личного подвига и борьбы [814]. Т. е., иначе говоря, названную идею с указанной точки зрения можно формулировать так, что вечная жизнь и небесное блаженство помимо личного участия самого человека фактически не могут быть сообщены ему Богом, хотя «воля Божия есть спасение людей» [815].

Та истина, что понятие «награды» «воздаяния» не может быть применено к получению человеком вечной жизни в смысле сколько–нибудь строгом и точном, – станет еще яснее в том случае, если мы обратим внимание на, так называемую, объективную сторону спасения человека, на основное содержание вечной жизни в её существе, на её источник, а также – вместе с этим – уясним себе глубже реальные условия приобщения каждого человека к этой вечной жизни, вникнем в способ его действительного личного участия в усвоении ему благодатью плодов искупления Христова. Эта точка зрения должна определить для богословского сознания специфические особенности и основной характер собственно христианской праведности , как реального условия усвоения каждому человеку вечной жизни Христовой, причем будет ясно, в каком отношении идея «награды» «мздовоздаяния» находится к христианской праведности по самому её существу.