Татьяна Шишова - Статьи за 10 лет о молодёжи, семье и психологии

— Это дело врача — психотерапевта. В подобных случаях необходимо медицинское освидетельствование.

— Для дифференциальной диагностики?

— Да. Врач должен определить, есть ли медицинская проблема, и дать свои рекомендации. Значительное число сложных ситуаций, с которыми мы сталкиваемся, отягощены явным медицинским компонентом и (или) связаны с социальным неблагополучием семей. Так что психологический аспект часто оказывается вторичным, и помощь психолога является необходимым, но не достаточным условием решения проблемы.

— Какие тенденции в поведении детей вы замечаете в последнее время? Есть ли некие новые формы психологических отклонений?

— Думаю, что есть, и мы только начинаем их распознавать и осмысливать. Если говорить о современных тенденциях, то первая, на мой взгляд, связана с притуплением способности к сопереживанию. Я называю это явление комплексом безродности. Крайние проявления безродности характерны для «синдрома Маугли» и «социального сиротства». Речь идет о детях, которые в раннем возрасте оказались лишены человеческой заботы и одичали, о детях — бродяжках, обитающих в подвалах или на вокзалах. В этих случаях очерствение души — это одно из условий выживания ребенка в нечеловеческих условиях.

— Вы в своей практике встречаетесь с такими детьми?

— Нет. Но социально устроенных детей эта тенденция тоже не миновала. Связана она с разрывом межпоколенных связей и разобщением. Проявляется комплекс безродности в чрезмерном своенравии и душевной скупости, утрате чувства здоровой сентиментальности по отношению к окружающим людям, включая родных и близких. Эти особенности с той или иной степенью выраженности мы наблюдаем у значительного числа наших подопечных.

— Какие еще современные психологические тенденции можно считать знаковыми?

— Австрийский психиатр Виктор Франкл называл «экзистенциальным вакуумом» состояния взрослых людей, не видящих в своей жизни смысла. Сейчас нечто подобное можно заметить и среди детей. Я бы назвал это комплексом опустошенности, который проявляется в апатичности, скептицизме, скудности и приземленности интересов, за которыми возникает и моральная распущенность. Есть такой сказочный образ, который хорошо иллюстрирует внутреннюю опустошенность, — Кай в царстве Снежной королевы. Это мальчик, которому в глаз попал осколок разбитого дьявольского зеркала, а его сердце «оледенело», стало невосприимчивым к истинному, доброму и прекрасному, и его внутренний мир опустел. Специалисты замечают, что современные дети стали менее романтичны. Это тоже одно из проявлений опустошенности.

— Вряд ли можно говорить о каких-то генетических мутациях. Тогда результатом чего являются эти бесчувственность и опустошенность?

— Ориентации на вещные блага как на главное мерило качества жизни. Неискушенные, неокрепшие юные души податливы и пластичны, поэтому нравы, царящие в обществе, незамедлительно накладывают свой отпечаток на психологию детей. Это ясно прослеживается на примере следующей тенденции, которая является закономерным продолжением двух предыдущих. Там, где возникает экзистенциальный вакуум, начинают разрастаться деструктивные проявления, которые в своих организованных формах образуют антикультурную среду. К явным формам антикультуры можно отнести криминальные группировки, экстремистские организации, тоталитарные секты, порноиндустрию и проституцию, среду употребления и сбыта наркотиков. Дети, попадая под влияние суррогатных ценностей, оказываются втянутыми в те или иные антикультурные течения. На бытовом уровне ценностно-смысловая дезориентированностьчасто проявляется в радикальности взглядов, категоричности суждений, ожесточенности и враждебном настрое.

— Правильно ли я поняла, что дети с признаками отчуждения и опустошенности более подвержены отрицательному влиянию?

— В сказке Снежной королеве не составило большого труда «пленить» самонадеянного Кая. А хорошие сказки — это одновременно и отражение жизни, и предостережение на будущее.

— Вы перечислили, как мне кажется, грубые формы дезориентированности. А есть ли более стертые, менее асоциальные?

— Их можно назвать культами,например культ достатка и стяжательство, вещизм. Подросток может переживать как личную драму то, что его мобильный телефон не престижной модели, его одежда «не актуальна». Или, скажем, что он не справляет свой день рождения в модном клубе.

— Но можно ли говорить о такой ценностной дезориентированности как об индивидуальном психологическом отклонении? Ведь любой нормальный ребенок, особенно подросткового возраста, хочет выглядеть «не хуже людей», хочет соответствовать неким социальным стандартам. И когда в качестве эталона ему проповедуют тот же культ престижных вещей, он подчиняется этому именно как нормальный человек. Парадокс! Патологическое проявление как следствие нормальной адаптивности.

— Не парадокс, а одно из свидетельств того, что жизнь неумолимо усложняется и подбрасывает нам извечные проблемы в новом, еще более изощренном виде. Тем более мы должны понимать, что подобные установки и убеждения деформируют личность, препятствуют развитию качественных, дружелюбных, уважительных отношений между людьми. В этом ряду культ комфорта и гедонизм (тяга к наслаждениям, стремление к «красивой» и безмятежной жизни), культ успеха и карьеризм, культ силы и конкурентность, культ рацио и циничный прагматизм. На этой почве пополняются и клинические группы от уже известных одержимых работой «трудоголиков» до весьма экзотичных «шопинг» — зависимых (другое название — «магазинный невроз» — страсть к бессмысленным и фактически ненужным покупкам по принципу «я покупаю — значит я существую»).

Интересно, что должностная инструкция предписывает педагогам — психологам заниматься «профилактикой возникновения социальной дезадаптации детей и подростков». По моему же мнению, есть основания говорить о психологическом здоровье детей не благодаря, а вопреки тенденциям современной общественной и культурной жизни в нашей стране. В новых условиях понятие «контролируемой неадаптивности» приобретает новый, позитивный смысл, например как устойчивость к воздействиям средств массовой информации, рекламы, PR — технологий, как проявление личной позиции.

Что касается проблемы нормы или нормальности, то это, прежде всего, вопрос о том, что делает человека человеком, а что препятствует этому. Попрание духовных ценностей в погоне за моложавостью, славой, богатством и властью в народных преданиях всегда расценивалось как тягчайшее падение человека, его сделка с «нечистой силой».