Михаил Одинцов - Патриарх Сергий

— В это просто не верится, отец Николай. Прямо апокалиптические ужасы, да и только.

— Верить не верить… но я на всякий случай к московским властям с ходатайством обратился, чтоб охрану не снимали, а усилили.

— Вот это верно. В Успенском соборе да и на территории Кремля запланированы все основные торжества по случаю открытия Собора, и соборяне, и публика будут ходить, а тут такие угрозы.

За разговором время летело незаметно. Уже и лампу проводник принес, и чай горячий в очередной раз поставил на стол. А расходиться собеседникам, вдруг почувствовавшим взаимную симпатию друг к другу, не хотелось. Да и о многом еще нужно было поговорить. Но делать нечего: предстоящий день в Москве обещал быть очень напряженным, и надо было к нему готовиться. Собеседники договорились не терять друг друга из виду и разошлись.

В середине наступившего нового дня поезд прибыл на Николаевский вокзал второй столицы. Архиепископ Сергий и протоиерей Николай Любимов вместе вышли на привокзальную площадь. Здесь их уже ждали. Тепло попрощались, и Любимов поехал в Кремль, а архиепископ Сергий — на подворье Валаамского монастыря, что вблизи Брестского вокзала. По многолетней привычке здесь он останавливался, бывая в Москве. Место было удобное во всех отношениях: несколько отдаленное от кипящего страстями центра города, хотя и очень близко ко всем основным городским транспортным артериям, предполагаемым местам проведения Собора и размещения его членов и гостей. Немаловажным обстоятельством было и то, что на подворье поддерживался почти в неизменном виде комфортный быт и порядок для проживающих.

Время, что оставалось до открытия Собора, прошло для Сергия Страгородского в крайнем напряжении. Как член Синода, он участвовал в бесконечных заседаниях, посвященных тем или иным вопросам Собора, редактировал выносимые на Собор документы, правил послания и приветствия, речи и тезисы. Особо хлопотным был вопрос о размещении участников Собора, которых предварительно насчитывалось более пятисот человек.

Перво-наперво Сергий посетил Московскую духовную семинарию на Божедомке. Студенты были на каникулах, и все здание передавалось соборянам. Здесь были обустроены общежития для священников. Епископам отводились отдельные классные комнаты, разделенные временными перегородками, так что получались вполне комфортные отдельные помещения для двух-трех человек. Питание было общим для всех в столовой семинарии. Только для епископов сделали исключение: выделили им небольшую отдельную комнату.

В Лиховом переулке Сергий проинспектировал Епархиальный дом. Он располагался в десяти минутах ходьбы от семинарии, что было весьма удобно. Рабочие заседания Собора должны были проводиться в большом, светлом и величественном зале Епархиального дома, к тому же обладавшем прекрасной акустикой. В противоположном от входа конце зала был устроен алтарь, отделявшийся раздвижной перегородкой, которая, как предполагалось, будет всегда открытой, и само заседание Собора должно было напоминать священнодействие. На солее уже были расставлены кресла для архиереев. Впереди них — столы, покрытые зеленым сукном, — для президиума. Перед ними амфитеатром разместились стулья для остальных членов Собора.

В самом начале августа на Валаамское подворье на имя Сергия Страгородского пришла телеграмма, извещающая о начале чрезвычайного епархиального съезда во Владимире. Сергий, который ранее выразил свое желание избираться среди других на пост управляющего епархией, вынужден был незамедлительно покинуть Москву.

15 августа, в день праздника Успения Божьей Матери, начались церковно-общественные мероприятия, приуроченные к открытию Поместного собора. С раннего утра из московских церквей потянулись крестные ходы в центр города. На Красной площади собралась многотысячная толпа — лес хоругвей, икон, крестов, многоголосное пение, напряженное ожидание.

Утром этого же дня архиепископ Сергий совершал раннюю литургию в Чудовом монастыре. А затем, как и сослужившие ему, и богомольцы, вместе со всеми устремился на Соборную площадь, в Успенский собор Кремля. К Успенскому собору было не пробиться, но Сергия вместе с другими прибывшими архиереями протоиерей Николай Любимов проводил в собор через алтарь. В храме они занимали места на особо устроенном возвышении. Среди восьмидесяти епископов, впервые после двухсотлетнего «пленения Церкви» собравшихся вместе, выделялись белые клобуки четырех митрополитов: Владимира Киевского, Платона, экзарха Кавказского, и двух новоизбранных — Московского Тихона и Петроградского Вениамина. Последние надели свои белые клобуки (знаки митрополичьего отличия) лишь накануне, после того как Временное правительство особым законодательным актом отказалось в пользу Синода от доставшейся ему по наследству царской привилегии жаловать белые клобуки и митры. Свое место среди архиереев занял и Сергий, новоизбранный архиепископ Владимирский и Шуйский.

Из членов Временного правительства присутствовали премьер-министр А. Ф. Керенский, министр внутренних дел Н. Д. Авксентьев, министр исповеданий А. В. Карташев. От Государственной думы — ее председатель М. В. Родзянко. Много было представителей дипломатического корпуса, российской и зарубежной прессы.

После окончания литургии митрополит Киевский Владимир огласил с амвона грамоту Синода об открытии Всероссийского церковного собора. Присутствующие хором пропели Символ веры. Мощный хор нескольких сотен мужских голосов создавал особое настроение и молитвенный подъем. Затем через западные двери с песнопениями, парами, при трезвоне Ивана Великого и всех кремлевских церквей, духовенство медленно прошествовало в Чудов монастырь на поклонение мощам митрополита Алексия. Соборная площадь Кремля представляла собой живописное зрелище. Широкой лентой, в два ряда, ее опоясывал церковный народ. Народом же были полны ярусы колокольни Ивана Великого, колокола которого торжественно гудели над Москвой. Золотым ручьем лилось из храма духовенство в праздничных одеждах. Впереди несли святыни Успенского собора. Людская толпа, увидав в процессии среди иерархов Керенского, устроила ему овацию и разразилась громовым «ура» возможному «спасителю России». Из Чудова монастыря все проходили в Николаевский дворец, выйдя из которого направлялись к Спасским воротам и через них вступали на Красную площадь. Она к этому времени уже была запружена народом, пришедшим со своими крестными ходами от всех московских церквей. Словно непрерывные живые стены тянулись от Спасских ворот до Никольских, и между ними, как по широкому коридору, двигался крестный ход Всероссийского церковного собора, встречаемый и сопровождаемый церковными песнопениями. Через Никольские ворота он вернулся обратно в Успенский собор. Чуть позже на Лобном месте Красной площади был отслужен особый праздничный молебен.