Михаил Одинцов - Патриарх Сергий

Литургию служили 12 архиереев и 24 священника. Пел соединенный хор певчих. Поочередно со словами прощания выступали иерархи, клирики, ученые-монахи, миряне. Первым среди них был Сергий Страгородский, особенно подчеркивавший, что патриарх «на себе одном нес всю тяжесть Церкви в последние годы… Он имел особенную широту взгляда, способен был понимать каждого и всех простить. А мы очень часто его не понимали, часто огорчали своим непониманием, непослушанием, отступничеством. Один он безбоязненно шел прямым путем служения Христу и Его Церкви» [94] Цит. по: Регельсон Л. Трагедия Русской церкви. М., 1996. С. 376, 377. .

Последним днем прощания стало 12 апреля, Вербное воскресенье. Без торопливости, благолепно совершался чин отпевания. Настроение было тихое, скорее унылое… Архиереи в белых одеждах и золотых митрах подняли гроб и вынесли его из дверей собора. Погребальная процессия проследовала вокруг собора, к келье патриарха, где провел он последние два с лишним года, затем архиереи внесли гроб в Малый собор. Двери затворились. В молчании стояли люди перед закрытыми дверями храма. Там проходила лития. Вот из собора послышалась «Вечная память». Это гроб опускали в могилу. Печальный перезвон колоколов — точно плач над раскрытой могилой.

Участвовавшие в похоронах патриарха архиереи собрались в опустевшей келье патриарха, чтобы исполнить его последнюю волю. Вскрыто и оглашено было завещание покойного, составленное в Рождество 1925 года. В нем в качестве возможных кандидатов на временное, до Поместного собора, исполнение «патриарших прав и обязанностей» были названы митрополиты Кирилл (Смирнов), Агафангел (Преображенский) и Петр (Полянский).

Поскольку первые два находились в ссылке, то совещание (фактически Архиерейский собор) постановило: «Митрополит Петр не имеет права уклониться от возлагаемого на него послушания». Закрепление его прав в качестве патриаршего местоблюстителя было оформлено актом «О восприятии власти митрополитом Петром», под которым стояли подписи пятидесяти восьми архиереев, из них первая — митрополита Сергия Страгородского.

В тот же день митрополит Петр в послании к верующим сообщил о кончине и погребении патриарха Тихона, о своем избрании, в соответствии с волей патриарха Тихона, в качестве Местоблюстителя Патриаршего престола. Митрополит Петр информировал и власти о своем вступлении в новую должность. При этом он подчеркивал, что сохраняет преемственность курсу патриарха Тихона на лояльность церкви, подтверждает ранее поданные обращения патриарха о регистрации высших и епархиальных органов церковного управления и готов к переговорам с властями по всем вопросам, касающимся положения церкви в Советском Союзе.

После кончины патриарха Тихона патриарший местоблюститель митрополит Крутицкий Петр (Полянский) был вынужден перенести свою резиденцию из Донского монастыря в дом на улице Короленко. Здесь же разместились Московский епархиальный совет и епархиальное управление. Ежедневно множество посетителей заполняло до отказа маленькую приемную митрополита Петра в Сокольниках.

На тот момент о существовании и содержании послания патриарха Тихона, подписанного им 7 апреля, знал ограниченный круг людей. После смерти патриарха, оказавшись последним из документов, им подписанным, оно приобрело особую значимость, став своего рода завещанием Тихона верующим, духовенству и церкви в целом. В этих условиях весьма важным было для патриаршего местоблюстителя довести его содержание до многомиллионной паствы, ибо оно стало своеобразной рубежной линией во взаимоотношениях между Советским государством и церковью.

В этих целях 15 апреля 1925 года митрополит Петр вместе с митрополитом Тихоном (Оболенским) передали текст послания в редакцию газеты «Известия», где оно и было опубликовано. Заключительные строки обращения патриарха Тихона к верующим гласили: «Призывая на архипастырей, пастырей и верных нам чад благословение Божие, молим вас со спокойной совестью, без боязни погрешить против святой веры, подчиниться Советской власти не за страх, а за совесть, памятуя слова апостола: „Земная душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены“. Вместе с этим мы выражаем твердую уверенность, что установка чистых, искренних отношений побудит нашу власть относиться к нам с полным доверием, даст нам возможность преподавать путем нашим Закон Божий, иметь богословские школы для подготовки пастырей, издавать в защиту православной веры книги и журналы» [95] Известия. 1925. 15 апреля. .

По вступлении в новую церковную должность митрополит Петр дал интервью газете «Известия». Отвечая на вопрос корреспондента о слухах в церковном мире о неподлинности завещания патриарха Тихона, митрополит Петр сказал: «Слухи эти никакого основания не имеют. Если об этом и говорят, то две-три кликуши с Сухаревки. Что касается верующих, то они в подлинности завещания не сомневаются». Нет оснований и у нас сомневаться в искренности заявлений митрополита Петра, который всей своей деятельностью, особенно в последующие тяжкие для него годы, подтвердил верность патриарху Тихону и православной церкви. Появляющиеся сегодня в церковных трудах утверждения о якобы подлинности слухов, распространявшихся когда-то «кликушами с Сухаревки», не имеют под собой реальных оснований, а есть плод либо политизированного церковного сознания, либо недостаточно объективного исследования и избирательного подхода к изучению корпуса документов, связанных с появлением послания Тихона.

Смерть патриарха Тихона вновь пробудила среди обновленческого руководства надежды на воссоединение с ними «тихоновцев». На лето 1925 года был назначен созыв «примирительного собора». На него обновленцы всеми силами пытались зазвать митрополита Петра (Полянского) и «тихоновских» архиереев. Митрополит Петр не отвергал контактов с обновленцами, но выставил условие — никакого воссоединения. Речь может идти только о присоединении к православной церкви отпавших от нее, и только в случае их покаяния. В июле 1925 года в особом послании митрополита Петра собираемый обновленцами Собор был объявлен лжесобором, участвовать в котором категорически запрещалось.

Естественно, что столь жесткая позиция митрополита Петра отвергалась обновленческими иерархами, среди которых первую скрипку стал играть митрополит Александр Введенский, в свою очередь, также не признававший никаких компромиссов с «тихоновцами». Ответом обновленцев на курс митрополита Петра стала повсеместная кампания по обвинению «тихоновцев» в «антисоветизме и политиканстве». В одном из обновленческих документов по вопросу о положении в церковном мире России сообщалось: «Синод не доверяет тихоновщине, имеет в своих руках факты, которые доказывают примесь политического момента в работе тихоновщины. Несмотря на завещание Тихона, тихоновщина до сих пор не организовала комиссию для производства следствия над зарубежными монархически и антисоветски настроенными архиереями. Верхушка тихоновщины не только не ослабляет своей политической деятельности, а занимается разжиганием масс» [96] Наука и религия. 1998. № 2. С. 8. .