Станислав Сенькин - Совершенный монастырь. Афонские рассказы

Через три года его постригли в монахи. Время незаметно пролетало в трудах и молитвах. В качестве послушания отец Ансельм переводил малоизвестные богословские труды с греческого и работал на кухне. Характер Бог ему дал спокойный и миролюбивый, поэтому особых искушений у него не было. Река жизни текла от утра к утру, от ночи к ночи, а он лишь наблюдал за ее течением с тихого островка. Каждый день в сети попадала рыба и пекся хлеб — Бог заботился о монахах. Отец Ансельм провел в монастыре несколько десятков лет и незаметно для самого себя состарился. Он никогда не смотрелся в зеркало, но однажды обратил внимание на свое лицо, отразившееся в зеркальной поверхности новой сковородки. Ансельм не ужаснулся, но, конечно же, удивился: он уже был стариком, настоящим стариком… Каждый новый закат все вернее приближал его к могиле, где будет лежать его тело до второго и страшного Пришествия Господня. И тут отец Ансельм задумался: а готов ли он к смерти? Христос принес людям Себя в жертву и призывал следовать по своему пути. А какую жертву сам монах Ансельм принес Господу? Вера была для него счастьем, а монашество — радостью, сравнимою с радостью отцовства. Какую же жертву принес он?

Поэтому когда кардинал Мадзини попросил аббата их монастыря подобрать несколько толковых монахов для миссии в Центральную Африку, отец Ансельм сам вызвался помочь.

Ситуация с католической миссией была не самая лучшая. Помимо вездесущих протестантов в регионе вели активную миссионерскую работу греческие священники-схизматики, которые приезжали в Чад в основном с Афона. С протестантами католики старались не дискутировать и вообще поменьше общаться. А вот с афонскими монахами можно было иметь дело. Вот только спорить с ними было трудно, к тому же они были хорошо образованны. Поэтому кардинал Мадзини предписал аббату следить за качеством образования новых членов миссии, чтобы вновь прибывшие были знакомы с восточной традицией и желательно, знали как греческий язык, так и, восточных отцов позднего периода, для того чтобы успешно участвовать в богословских диспутах.

Отец Ансельм отправился в Чад с группой католических миссионеров. Он выполнял послушание своему духовному отцу, старенькому аббату, как Самому Богу, понимая, что, возможно, это его последний экзамен перед отходом в вечность. Это было с его стороны настоящей жертвой, потому что ему крайне тяжело было покидать монастырь — свою любимую духовную родину. Отец Ансельм думал что, возможно, он уже никогда не увидит Италию и будет похоронен в чужой африканской земле возле огромного озера Чад.

Первая католическая миссия была открыта здесь еще в 1929 году, поэтому отец Ансельм ехал не проповедовать среди неграмотных язычников с молитвенником в руке, а работать катехизатором в составе большой и хорошо организованной группы проповедников. Кардинала Мадзини беспокоило, что в последнее время усилилась проповедь греческих священников, которые довольно успешно справлялись со своими миссионерскими задачами и привлекали в ряды православия все больше людей, в том числе и католиков. Хотя отношения между католиками и православными ввиду агрессивного мусульманского окружения были вполне терпимыми, кардинал усмотрел в такой толерантности угрозу интересам Святого престола [6] Святой престол — престол епископа Рима, Папы. Так же обозначается главный управляющий орган Католической Церкви, куда входят Папа и ближайшие епископы. в Африке.

— Вы должны быть мудрыми, как змеи, — напутствовал он в аэропорту Рима доминиканцев. — Берите пример с основателя нашего ордена святого Доминика, чьими трудами была остановлена опаснейшая лангедокская ересь [7] Более известна как движение альбигойцев. . Будьте приветливы со схизматиками, не навязывайте им ничего, побольше улыбайтесь, но не забывайте, что мы хоть и молимся одному Христу, но понимаем Его по-разному. Пусть проповедь ваша подкрепляется делами. «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими» (Рим. 12.15), и да поможет вам Бог!

Отец Ансельм тяжело вздохнул, вспоминая прощание в аэропорту. Тогда он навсегда простился со своей родной Италией.

Природа Афона напоминала ему Сицилию, но только отчасти. Старец Иоаким с Кавсокаливии, к которому он часто ходил за советом, нередко говаривал:

— Эх! Где хорошо — там и родина. Смирись, отец.

И монах, привыкший за долгие годы к послушанию, смирялся ради истины, которая открылась ему на Афоне. Отцу Ансельму было трудно. Многие афониты не доверяли ему, подозревали в ересях и других нечистых замыслах, вплоть до шпионажа. Тяжело давались многие простые вещи. Например, трудно было привыкнуть к тому, что не надо брить бороду. Отцу Ансельму пришлось отказаться от многих занятий, которыми был наполнен его быт в доминиканском монастыре, и привыкать совсем к другим. И это все на старости лет.

Его прежние братья, мягко сказать, не понимали его, считая Ансельма вероотступником. Никто из католиков не поддерживал с ним отношений. Когда он улетал из Африки, братья не пришли с ним проститься. Они недоумевали, почему отец Ансельм так поступил с ними, почему бросил свою семью и ушел брататься с чужаками.

Новые единоверцы, афониты, также не могли принять его полностью, зная о десятилетиях, проведенных им среди доминиканцев. Некоторые считали, что чувственная католическая молитва навсегда отравила его душу и неодобрительно смотрели, когда в молитвенном порыве монах иногда скрещивал обе ладони, прижимая их к сердцу. Бывшему доминиканцу приходилось испытывать странное чувство стыда за проявления католической религиозности, которую нельзя было скрыть. Хотя он не стыдился ни своего прошлого, ни настоящего.

Ему оставили только имя — Ансельм, хотя для этого даже пришлось отправлять запрос на имя Святейшего Вселенского Патриарха. Он потерял все: родину, друзей, братьев, при этом не обретя ни новых братьев, ни друзей, ни родины. Но зато он приобрел Христа, того Самого, Которого исповедовал всю жизнь в Италии и в пряных саваннах Чада. Здесь, на Афоне, он словно бы погрузился в прошлое Европы, когда католики еще не знали спорных нововведений Второго Ватиканского собора, когда были отменены культы многих святых, пересмотрены многие важные католические понятия в угоду времени, ради, как это говорилось, приобретения потерянных овец. Отступив от прошлого, Папа приобретал настоящее, но терял будущее. Теперь, глядя в недавние шестидесятые, Ансельм понимал, что католики проиграли битву и за настоящее — все меньше людей заходило в храмы. А в некоторых странах священные здания уходили с молотка. В них устраивались музеи и даже мечети. В это было трудно поверить, но Европа отказывалась от Христа! Европа уходила в руки того самого антихриста, которого «отменил» Папа.