Люсьен Реньё - Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века

Поначалу агапы, вероятно, проходили в самой церкви, единственном здании, которое было у отшельников за пределами их келий. Но затем появились трапезная, примыкающая к церкви, и другие строения, служившие кладовыми. Для такой совместной трапезы, куда могло прийти несколько сотен монахов, конечно же нужны были съестные припасы [1076] Иоанн Кассиан. Установления, 19, 1. Правда, Иоанн Кассиан говорит в данном случае о трапезе в общежительном монастыре в районе Диолка. . За эти припасы отвечал эконом, он же следил за их раздачей. Иоанну Кассиану был известен некий авва Иоанн, который выполнял эти обязанности [1077] Иоанн Кассиан. Установления, 5, 40; Собеседования, 21, 9. .

Помимо агап, проходивших в субботу вечером и предварявших литургию, возможно, имела место и еще одна совместная трапеза, после службы в воскресенье утром. По крайней мере, тогда происходила раздача хлеба и вина. Это лучше объясняет тот факт, что некоторые монахи спешили вернуться вновь в свои кельи сразу же после литургии, чтобы не потерять то духовное состояние, которого они достигли во время службы. Именно этим авва Исаак объясняет свое бегство в келью сразу же после литургии [1078] А 423 (=Исаак Фивейский, 2. Достопамятные сказания. С. 75). . Авва Сисой Фивейский и один монах из Келлий поступали точно так же [1079] А 480; N 160. . Можно спросить себя: а всегда ли существовала воскресная трапеза? Может быть, монахи приглашали друг друга на угощение в свои кельи [1080] А 591. ? Однажды в Келлиях священник велел монахам сварить еду перед тем, как они пойдут в церковь, чтобы они вернулись в свои кельи сразу же после службы [1081] VP VI 4, 31 в SP, nouveau recueil, P. 207. . В Скиту Паисий и Исайя проводили вместе субботу и воскресенье в келье Паисия и все вместе ходили на литургию [1082] Eth 13, 79. . Но где они ели — вместе с братьями на общей трапезе или отдельно от них?

В одном рассказе, происхождение которого неясно, говорится, что семь братьев, которые жили каждый в своей келье посреди пустыни, по субботам в девятый час собирались вместе и каждый приносил еду, какую только смог найти — орехи, фиги, финики, салат–латук, капусту… Они ели все вместе, читали наизусть Писание, проводили всю ночь, хваля Бога, и расходились по своим кельям в воскресенье после полудня [1083] PA App. 8. . Но в этом рассказе мы не найдем ни одного упоминания о Евхаристии.

«Как приятно сесть поболтать!» — гласит надпись, прославляющая победу фараона Мернептаха [1084] Cm.: Réné–Joseph. Le Nil et ses horizonts. Paris, 1958. P. 147. . Египтяне всегда любили обмениваться между собой соображениями по тому или иному предмету, причем делали это достаточно многословно. Отшельники, которые жили почти всю неделю в тиши своих келий, тоже любили в субботу и воскресенье побыть вместе и поговорить о вещах духовных, касающихся жизни в пустыне, о борьбе с бесами и лукавыми помыслами… По сути дела, все темы, о которых мы читаем в апофтегмах, были предметом подобного обсуждения. Монахи, выходя из церкви после службы или агапы, тотчас окружали какого‑нибудь старца и спрашивали его о своих помыслах [1085] A 323. , или сам старец задавал вопрос, по которому он хотел услышать мнение каждого [1086] A 27; N 29. . Иногда тот или иной монах по смирению не говорил ничего или довольствовался ответом: «Я не знаю» [1087] A 17 (=Антоний, 17. Достопамятные сказания. С. 13–14). . Темой для беседы могла быть строка из Священного Писания. Или, по примеру ветхозаветных пророков, старец совершал какой‑то странный поступок, который приводил других в недоумение, а затем объяснял его назидательный смысл [1088] N 621. . Часто спор возникал о превосходстве добродетелей и следовании им. Иоанн Кассиан, например, приводит нам одну беседу, где старцы спорят с Антонием Великим о той добродетели, что более других необходима монаху [1089] Иоанн Кассиан. Собеседования, 2, 2–4. . В конце концов старец завершил дискуссию, доказав, что эта добродетель — рассудительность, и такое решение было признано всеми. Но иногда находились недовольные или гордецы, которые осмеливались открыто упрекать почтенного старца в чем‑либо. Так, например некий Евкарпий дерзнул прилюдно обличать авву Иоанна Колова, дойдя до того, что сравнил его с «проституткой, которая прихорашивается, чтобы казаться милее своим поклонникам» [1090] Régnault L. Les Pères du désert… P. 51. .

Монахи могли дремать или даже спать во время таких духовных бесед. Однако стоило старцу начать рассказывать слегка фривольную историю, братия тут же просыпалась и начинала внимательно слушать [1091] Иоанн Кассиан. Установления, 5, 31. (В латинском тексте стоит otiosa fabula , в русском переводе — просто «басня». — А. В. ) . Иоанн Кассиан, который отметил этот факт, приводит и обратный пример — старец по имени Махет, получив от Бога благодать никогда не спать во время духовных бесед, засыпал тотчас, когда начинались злословие или праздная болтовня [1092] Иоанн Кассиан. Установления, 5, 29. . Когда дискуссия переходила в злобный спор, старец мог быстро оттуда ретироваться, чтобы сохранить душевное спокойствие и сосредоточенность [1093] А 340. .

Беседы иногда могли иметь своим предметом вещи достаточно отвлеченные, но, как правило, на них обсуждались практические вопросы, имеющие прямое отношение к духовной жизни и монашеским установлениям. Отшельники могли признаться в помыслах, которые приняли, или грехах, которые совершили. Но старец, наделенный даром сердцеведения, мог первым инициировать разоблачение лукавых помыслов или грехов у того или иного брата [1094] История монахов, 12, 10–11. . Или же он мог использовать какую‑нибудь уловку, чтобы подвести монаха к признанию своего греха.

В определенных случаях, когда неожиданно возникали серьезные проблемы или имели место тяжелые скандалы, старцы собирались на «совет», чтобы понять ситуацию и найти решение. Когда апофтегмы упоминают об этих собраниях, случавшихся нерегулярно, то по большей части, чтобы показать, как какой‑нибудь старец не желает там заседать, поскольку считает самого себя грешником. Так поступали аввы Виссарион, Моисей, Пиор [1095] А 162, А 497, А 799. и, без сомнения, другие Отцы. Однажды в Скиту собрались старцы рассуждать о Мелхиседеке и забыли позвать авву Коприя [1096] А 444 (=Коприй, 3. Достопамятные сказания. С 96). («Позабытый» авва Коприй, когда монахи его позвали, говорит: «Горе тебе Коприй! Ты оставил то, что Бог заповедал тебе делать, а испытуешь то, чего Он не требует от тебя». После этих слов монахи, пришедшие на собрание, разбегаются по своим кельям. — А. В. ) . Такое «упущение», вероятно, было сознательным, ибо мы можем понять глубинный смысл слов аввы Коприя — глубокое неприятие разного рода библейских и богословских дискуссий. Во время такого заседания в Келлиях, Евагрий Понтийский был твердо «поставлен на место» священником, который председательствовал на собрании: «Мы знаем, Евагрий, что, если бы ты остался в стране своей, ты был бы епископом, но здесь ты только странник!» [1097] А 233 (=Евагрий, 7. Достопамятные сказания. С. 64).