Люсьен Реньё - Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века

В пустыне Скита, или Вади–Натрун, примерно в трех километрах от монастыря анбы Бишоя, наверное, и сейчас, спустя несколько лет после моего посещения Египта, еще можно увидеть «древо послушания», которое, по преданию, выросло здесь в IV веке из сухой палки, что посадил и ежедневно поливал Иоанн Малый, исполняя повеление своего аввы [1557] А 316 (=Иоанн Колов, 1. Достопамятные сказания. С. 77), ср.: Evelyn WhiteH. G. The Monasteries… P. 108–109 и plate V. . Дерево конечно же не такое старое, как о нем говорят, но в любом случае оно — символ жизненной силы и плодородия того ростка, который был посажен верой первых пустынников, обосновавшихся здесь. Андрей Тарковский цитирует этот рассказ в своем последнем фильме «Жертвоприношение». Герой фильма Александр рассказывает своему немому «маленькому мальчику» историю Иоанна Малого и заставляет его каждое утро поливать сухое дерево. В конце фильма, после великой жертвы своего отца, ребенок, продолжая поливать это дерево и исцелившись от немоты, пытается произнести фразу, которую он часто слышал из его уст: «В начале было Слово… Почему, папа?»

Именно это Слово, Слово Божие, воплощенное в Иисусе, возлюбленном Сыне Божием, привело пустынников к уединению, питало их в пустынном безмолвии и сделало их Отцами пустыни. Говорят, что Тарковского непрестанно «в жизни и в творчестве преследовала тайна отцовства, божественного и человеческого» [1558] Edwin Corel et Charles H. de Brantes // France catholique. № 2088. 9 janvier 1987. P. 8. . И вовсе не удивительно, что его привлекали Отцы пустыни, особенно святой Антоний, который должен был стать героем его фильма, но, к сожалению, смерть режиссера помешала этому замыслу. Жертвоприношение Александра, который сжигает дом, осуждает себя на добровольное молчание и отказывается от того, что любит, выдавая себя за сумасшедшего, чем‑то напоминает полное отречение от мира первых египетских отшельников. Жак Лакарьер спрашивает себя, «были ли они безумными или святыми» [1559] Lacarrière J. Les Hommes ivres de Dieu… P. 11. . Но разве не безумны все святые с точки зрения мудрости мира сего? И разве не безумие — идти вглубь пустыни и проводить там дни свои, чтобы совершать заведомо бесполезные и безрассудные действия — поливать сухое дерево или производить корзинки, чтобы потом в конце года их все сжигать? В рассказе про авву Иоанна Колова дерево возвращается к жизни через три года, но по другой версии, приводимой Иоанном Кассианом [1560] Иоанн Кассиан. Установления, 4, 24 (SC 109. P. 156). , оно так и остается сухим. Внешний результат имеет небольшое значение. Христианская святость заключается не в показных подвигах, но в смиренных поступках, совершаемых ежедневно и с любовью теми детьми, которые лишь стараются угодить своему Отцу, в чистоте сердца совершая всё, о чем Он их просит. Это и было сутью повседневной жизни обитателей пустыни, так как мы видим ее, словно филигрань, что просвечивает сквозь их собственные изречения и воспоминания их учеников.

Мы вправе удивиться тому, что столь простое и смиренное существование вот уже пятнадцать веков оказывает влияние на весь христианский мир. С точки зрения материальной, египетское монашество не имело серьезных последствий. Жилища монахов, расположенные на близком расстоянии от обитаемых мест — в особенности в Нитрии и Келлиях, — были обречены исчезнуть как раз по причине этой близости, которая не способствовала уединению и спокойствию, необходимому для отшельников. С конца IV века вероучительные разногласия привели к волнениям и разделениям в их среде. Что касается тех центров, что были основаны ими в глубине пустыни, то они постоянно подвергались опасности грабительских вторжений кочевников. В течение V века Скит был опустошен номадами несколько раз. Но впоследствии окруженные крепкими стенами монастыри стали центрами духовной жизни Коптской церкви. Патриарха и епископов выбирали из монашеской среды, и постепенно здесь прочно укоренился симбиоз египетского христианства и монашества пустыни, симбиоз, который придавал силы христианской вере, находящейся под владычеством мусульман. Так Отцы пустыни продолжали поддерживать жизнь в Коптской церкви самими местами, где они подвизались и где их потомки до сих пор благоговейно сохраняют память о них.

Свет, который исходил от Отцов пустыни, начиная с IV века постепенно распространялся повсюду, не прекращая свое действие в Церквях всех конфессий, включая и те из них, что не разделили монофизитских убеждений коптов. Его влияние особенно заметно в Палестине, Сирии, Малой Азии, в Греции и России благодаря широкому распространению житий и апофтегм, переведенных на многие языки. В немалой степени благодаря посреднической деятельности Иоанна Кассиана, который приспособил учение египетских пустынников для нужд западных киновитов, святой Бенедикт принял это наследие и передал его своему бесчисленному духовному потомству. Но бенедиктинские и цистерцианские монахи — не единственные дети Отцов пустыни. Можно сказать, что все христиане, которые пытаются следовать Христу по пути евангельских заповедей, идут вслед за первыми отшельниками. Все основатели и реформаторы религиозных орденов Средневековья и Нового времени испытали влияние их жизни, их советов, их учения. Все — от монахов–картезианцев, доминиканцев, францисканцев и иезуитов до меньших братьев Иисуса и вифлеемских сестер, — несмотря на различия во взглядах и правилах, восхищались Отцами пустыни и в определенной мере старались подражать им. После того как Росвейде издал V itae Patrum на латыни, Арно Андийи перевел их на французский. Протестанты в целом невысоко ценили древних отшельников, но значительное их число все же относится к ним с глубоким уважением. Прошло несколько семинаров и коллоквиумов с участием православных, католиков и протестантов различных направлений, где делались попытки выяснить, какую пользу могут еще принести Отцы пустыни христианам двадцатого столетия [1561] Мы по крайней мере можем вспомнить les Semaines d'études , состоявшиеся в монастыре Шеветонь в 1974 и 1977 годах, а также семинар в Йельской Divinity School (США) — ср ..NouwenH. Le Chemin du désert. Paris, Le Cerf, 1985. .

Но наиболее примечателен новый всплеск интереса к Отцам пустыни одновременно по двум направлениям—в научном плане и с точки зрения практики христианской жизни. Историки, филологи и социологи ныне вполне серьезно воспринимают людей, которых долгое время принято было считать сумасбродными фанатиками. Видный современный английский историк, специалист по поздней Античности, Питер Браун видит в их апофтегмах «ни с чем не сравнимое собрание мудрых афоризмов» [1562] Brown P. La société et sacré dans lAntiquité tardive / Tr. franç. d'A. Rousselle. Paris, le Seuil, 1985. P. 64. , «последний пример — и один из самых значительных — дидактической литературы древнего Ближнего Востока» [1563] Brown P. Genèse de lAntiquité tardive / Tr. franç. d'A. Rousselle. Paris, Gallimard, 1983. P 163. . Недавно один из его учеников, защитивших в Беркли докторскую диссертацию «Писание и поиски святости в Apophthegmata Patrum », организовал конференцию, посвященную апофтегмам, в церкви своего прихода [1564] Речь идет о Дугласе Бартоне–Кристи и его работе «The World in the Desert: Scripture and the Quest for Holiness in Early Christian Monasticism», опубликованной в 1993 году в издательстве Oxford University Press. . В Париже профессор Антуан Гийомон мастерски «ввел» Отцов пустыни в стены Школы высших исследований и Коллеж дё Франс, а христианское радио на юге Франции каждое утро предлагает своим слушателям одну из апофтегм с кратким духовным комментарием.