Борис Ганаго - Чудик

Серафим понуро поплелся к дому, продумывая, как написать записку тете Тамаре про велосипед, и решая, идти ли ему завтра к дубу. Первый раунд схватки с вожаком он не выиграл, но и не проиграл, хотя понимал, что главные битвы еще впереди.

Записка все никак не придумывалась. Он тянул и тянул, пока тетя Тамара жестами не спросила, где велосипед. Тогда он кратко написал: “Ребята взяли покататься. Обещали вернуть”.

Тетя Тамара, качнув головой, перекрестилась.

Когда же перед сном Серафим вышел на крыльцо, велосипед уже стоял у калитки. Он обрадовался этому, но на душе покоя не было. Думалось о завтрашней встрече у дуба. Что они затеяли?

Сон долго не приходил к нему, а когда он заснул, то сильно ворочался, постанывал. Тетя Тамара, заметив неладное, присела к нему на Край кровати и ласково погладила по руке. Серафим глубоко вздохнул и погрузился в безмятежный, мирный сон.

Утром, умываясь во дворе, он заметил лицо Рыжего, появившееся из-за калитки.

— Вечером, когда трижды прокукует кукушка, приходи к дубу, — повелительно бросил тот и испарился.

Внезапно оказавшаяся здесь тетя Тамара перекрестила Серафима и, войдя в дом, склонилась перед иконой Божьей Матери. Молился и Серафим.

День внешне прошел спокойно, хотя чувство тревоги не покидало ни юношу, ни его тетю. Она словно знала обо всем происходящем и чувствовала грядущее.

Лишь стало темнеть, Серафим весь превратился в ожидание, чутко вслушиваясь в птичьи трели. Это была целая многоголосая симфония, поразительная по красоте и мелодичности. Но голоса кукушки не слышалось.

Медленно наступали сумерки. Птичьи напевы смолкли. Серафим сидел на крыльце и тихо молился. Несколько раз мимо него проходила тетя и с улыбкой кивала головой, будто говоря:

— Все будет хорошо, держись.

Когда стемнело, трижды кто-то прокуковал. Серафим, вверяя себя под защиту Божьей Матери, направился в назначенное место. Из-за туч появилась огромная луна. Что-то зловещее витало вокруг, или это казалось ему? Он даже почти не замечал лая собак, сопровождавших его весь путь.

Дуб находился рядом с кладбищем.

— Конечно, это не случайно, — мелькнула у него мысль.

Его поджидала сидящая на бревнах группа. Были там и девчата, все курили. На большом пне, как на разбойничьем троне, восседал вожак. Увидев Серафима, он небрежно процедил:

— Пойдешь прямо, через тридцать метров увидишь большую могилу поперек дорожки. На ней лежит конверт. Принеси его.

— Зачем? — спросил Серафим. — У нас обычай такой. Выполняй! Что стоишь? Слабо?

Все затихли. Серафим догадывался, что за всей этой затеей таится подвох, но в чем? Творя тихо молитву, он двинулся по указанной тропе.

— Преподобный отче Серафиме, моли Бога обо мне, — шептали его губы.

Десятки глаз следили за ним. Вот уже и та могила. Да, на ней конверт. Серафим только взял его, как перед ним предстало нечто странное в белом — не то привидение, не то пугало огородное. Оно зарычало:

— Ты что, падла, тут делаешь?!

Пугало двинулось на Серафима. Тот не растерялся и дал этому чучелу хорошую оплеуху.

Чучело окаменело, а Серафим схватил его за шиворот и поволок к дубу. Все стояли, разинув рты. Никто не ожидал такого финала. Но это еще был не конец. Серафим толкнул пугало, и оно упало у ног главаря.

— Ну что ж, неплохо, — пробормотал он, — Теперь вскрой конверт. Рыжий, посвети ему.

Рыжий сбросил с себя атрибуты привидения и достал фонарик.

Все происходящее казалось Серафиму плохим фарсом, в который его втянули. Однако конверт вскрыл, и при свете фонарика его взгляд пробежал по написанным строчкам.

Читай вслух. Это клятва нашего братства. Я не буду этого читать. Там сплошной мат, — Серафим отбросил конверт.

— Как ты сказал, не буду? — вожак похлопал по спине здоровенную дворнягу. — А если я ей прикажу — фас?!

— Я все равно читать вашей клятвы не буду. — Ты хорошо подумал? Не пожалеешь потом? — Хорошо. — Ну, смотри. Привязать его!

И как только несколько парней двинулось к Серафиму, на той же тропе появилась белая фигура, издавая какие-то лязги.

Вся орава на секунду замерла, а потом в ужасе с визгом бросилась к деревне. Первым улепетывал вожак. Он наверняка побил все олимпийские рекорды.

Серафим стоял, крестясь. Белая фигура Сбросила покрывало. При свете луны Серафим узнал родное лицо.

— Тетя Тамара! — кинулся он к ней.

Она обняла его и тихо сказала: —Да, Серафимушка, это я.

— Как? Ты говоришь? Ты же глухонемая?!

— Нет, мой дорогой. Я взяла тайно обет молчания. Теперь этот срок завершается.

Вдруг Серафим почувствовал, как кто-то коснулся его ног. Это была большая дворняга, виляющая им хвостом.

Днем за окном раздался короткий посвист. Серафим вышел на крыльцо. Из-за куста сирени выглянула голова Рыжего.

— Приходи вечером к озеру. — Когда кукушка закукует? — Да нет. Когда стадо прогонят. Костер разведем. Увидишь. — Ладно.

Весь день Серафим возился по дому. Надо было помочь тете — все-таки мужчина. Собираясь идти к костру, сказал:

— Опять зовут. Только уже к озеру. — Теперь их на кладбище и калачом не заманишь, — засмеялась тетя. — Иди, не бойся.

Ребята эти неплохие. Только не знают, чем себя занять, вот дурью и маются. И вожак их, Лёня,

был хорошим пареньком, но захотел лидером стать, а куда вести за собой ораву — не знает.

Как бы не доигрались до чего. Без Бога живут.

Тетя Тамара благословила племянника:

— Иди, дорогой, иди. Только про меня не проговорись, ладно? — Ладно-ладно, — заговорщицки кивнул Серафим.

Костер уже вовсю пылал. Собравшиеся с нескрываемым интересом следили за приближающимся новичком.

Салют! — сказал он, приподняв руку.

Здорово-здорово, — ответил за всех вожак. — Садись, — и когда Серафим сел на приготовленный ему пенек, спросил: — Вот что скажи, почему ты не трухнул тогда?

Кто с Богом, чего ему бояться? — ответил вопросом на вопрос Серафим.

— А как это — “с Богом”? — Это значит во всем надеяться на Господа, а не на себя. — И давно ты такой чокнутый? — С пеленок. — А как тебя звать-то? — Серафим. — И имя у тебя чудное. — Неужели никогда не слышал? Это же имя святого всей Руси — преподобного Серафима Саровского. Сейчас о нем даже по телевизору рассказывают. — А мы по телеку только боевики смотрим. — Напрасно. — Что “напрасно”? — Боевики смотрите. — Почему?

—“Это не душеполезно”, как говорил преподобный Серафим.

— А что такое “преподобный”? — Это святой, который удалялся от мирской суеты, подальше от людей, и творил свои подвиги. — Какие подвиги творил твой святой? — Трудно перечесть. — Например? — Вот ты попробуй на этот камень встать коленками. — Ну? Допустим. — Попробуй-попробуй!